Великие хоккеисты

Анатолий Фирсов

Анатолий Фирсов

(1941-2000)


Многократный чемпион СССР, Европы и мира; трехкратный чемпион Олимпийских игр; по мнению Анатолия Тарасова, самый великий советский хоккеист.


 Во время чемпионата мира 1967 года в Вене «Советский Спорт» попросил журналистов ведущих газет, радио и телевидения назвать символическую сборную мира. Лучшие игроки сборных СССР, Канады, Чехословакии и Швеции составили десять пятерок, и только один хоккеист был единодушно назван всеми корреспондентами — Анатолий Фирсов!
      Да что там корреспонденты, Фирсова признавали сильнейшим и такие известные в хоккее специалисты, как тренер сборной Швеции А. Стремберг и тренер «Сан-Луис Блюза» С. Боумен. «Мне,— говорил последний,— остается только мечтать о том, чтобы заполучить в команду игрока, равного по способностям Фирсову!» «Ваш Фирсов,— вторил ему прославленный вратарь сборной Чехословакии В. Надрахал,—хоккейный ди Стефано! Встреча с ним бросает вратарей в жар. Я уверенно чувствую себя только тогда, когда его нет на поле!» «Фирсова,— заявлял канадский арбитр В. Ван-Дилен,— с распростертыми объятиями взяли бы в любой клуб НХЛ!» Комментарии, как принято говорить в таких случаях, излишни.
      Анатолий Васильевич Фирсов родился 2 февраля 1941 года в Москве. Еще юношей он начал играть в русский хоккей в команде завода «Красный богатырь». Очень скоро боевитого и прекрасно катавшегося юношу заметили и пригласили в московский «Спартак», где он и отыграл три года. Но уже осенью 1961 года Анатолий оказался в великом ЦСКА.
      Конечно, тогда многие хотели играть в прославленном клубе, откуда вела прямая дорога в сборную. Да и материальные условия для выросшего в весьма необеспеченной семье Анатолия играли далеко не последнюю роль. А в ЦСКА ему обещали помочь с квартирой, да и лишние деньги за погоны, которые он никогда не носил, тоже не мешали. Ведь ни о какой Европе или уж тем более НХЛ в те времена нельзя было даже и мечтать. И все же главным в переходе Фирсова в ЦСКА было, наверное, не это. В «Спартаке» он мог навсегда остаться в тени великой старшиновской тройки, а выйти на ведущие позиции с игроками, которые значительно ему уступали, было практически невозможно.
      Ну и, конечно, Фирсову очень хотелось поиграть под руководством Анатолия Тарасова. Забегая вперед, скажем, что он стал самым любимым хоккеистом Тарасова, считавшего его величайшим игроком советского хоккея. В ЦСКА Анатолий стал играть вместе с уже повидавшими хоккейные виды Леонидом Волковым и Валентином Сенюшкиным, неоднократно выступавшими с Игорем Деконским за сборную СССР. Конечно, выйти на первые роли в команде, где был собран почти весь цвет советского (да и мирового) хоккея, было сложно, и остается только поражаться трудолюбию и таланту Фирсова, уже очень скоро заставившего говорить о себе.
      Впрочем, этому можно было и не удивляться. Все, что ни делал на поле Фирсов, он делал легко и непринужденно, и всех видевших игру этого блестящего мастера поражала его бесподобная техника. Однако специалистов еще больше поражала необыкновенная скорость его игрового мышления, и порою даже самым искушенным из них казалось, что игра Фирсова состоит из осеняющих его свыше озарений: находясь даже в самых безнадежных ситуациях, он умудрялся находить из них самый достойный выход. Отмечали и его необыкновенное исполнительское мастерство, что особенно ценится в современном хоккее, в котором хоккеист практически уже не играет на свободном пространстве и «чистых», как это принято говорить, шайбах.
      Изумляло и его блестящее катание, заложенное в нем еще русским хоккеем с его огромными пространствами для маневра, да и фехтовал он клюшкой так, как, пожалуй, до сих пор не умееет никто. Ну а по объему совершаемых им действий, их разноплановости и неожиданности тактических решений он уже тогда превосходил всех своих предшественников, игравших на левом краю. Но все же самым впечатляющим было то, что мысль и ее исполнение сливались у него в единое целое, что создавало известную сложность для его партнеров.
      Фирсов никогда не был одинаковым, играть с ним было далеко не так просто, как это казалось с трибун, и его партнеры должны были постоянно находиться начеку, поскольку его выверенные и зачастую скрытые от противников пасы надо было предугадывать и им. Поражала в его таланте и другая особенность. Он никогда не был удовлетворен сделанным и постоянно искал в игре новое и нестандартное. И когда Анатолий Тарасов, увидев в исполнении Ульфа Стернера финт клюшка — конек — клюшка, предложил попробовать его Фирсову, тот со свойственным ему фанатизмом принялся отрабатывать этот весьма сложный для исполнения прием, который для него был неудобен вдвойне. Анатолий играл на левом краю и мог подрабатывать шайбу себе «удобной» правой ногой не к воротам, а к борту. И каково же было удивление Тарасова, когда всего через неделю Фирсов в очередной календарной игре с блеском начал применять этот действительно в высшей степени эффектный и эффективный прием, раз за разом оставляя ничего не понимавших защитников у себя за спиной.
      Пробовали ли освоить этот финт другие? Да, конечно, пробовали. Но так, как исполнял этот технический прием Фирсов, его и по сей день не может сделать никто. Что, конечно, объясняется не только его талантом, но и поражавшим даже игроков ЦСКА трудолюбием и необычайной жадностью до тренировок. А ведь это самое неприятное в жизни любого спортсмена. Ведь там нет ни ревущих от восторга зрителей, ни щелкающих камерами фотокорреспондентов, ни цветов, ни музыки, и по сути дела на тренировках спортсмен соревнуется с самим собой.
      Трудно сказать, были ли тяжелейшие тренировки — а Тарасов не щадил на них никого — в самом деле постоянным праздником для самого Фирсова, можно только отметить, что выкладывался он на них всегда полностью. «Многие,— говорил он в одном из своих интервью,— восхищаются моим очень сильным щелчком.— Но если бы они только видели, сколько железа мне приходится возить по полу на тренировках, то вряд ли бы удивлялись». Более того, «наевшись» в общей группе, Анатолий оставался в зале и еще долго возил по полу блины от штанги. И как тут не вспомнить, как после нескольких страшных по силе щелчков Фирсова по воротам сборной Швеции на Олимпийских играх в Саппоро шведский вратарь, охваченный паникой, чуть ли не прятался от летевших в него с огромной скоростью шайб! Однажды Фирсов попал в шлем Александру Сидельникову, и вратаря увезли в больницу в бессознательном состоянии.
      По современным меркам Фирсов не выглядел таким прирожденным бойцом, как, скажем, Александр Рагулин или Иван Трегубов, и тем не менее он был достаточно жесток в игре, никогда не избегал силовой борьбы и, когда надо, оборонялся не хуже любого защитника. Но и здесь проявлялась необыкновенная скорость его игрового мышления. Ведь в любом столкновении очень важно в считанные доли секунды расчитать время и либо уйти от защитника, либо сбить его самого. Не случайно он проверял себя на тренировках в игре против таких могучих защитников, как Александр Рагулин и Олег Зайцев. Другое дело, что для Фирсова, всегда державшегося на льду по-джентльменски, игра в корпус никогда не являлась самоцелью и диктовалась только необходимостью. И нет никаких сомнений в том, что, обладая очень большой силой, несмотря на свои в общем-то средние физические данные, Фирсов не потерялся бы и в сверхжесткой, а порою и жестокой НХЛ, доведись ему поиграть за океаном.
      Конечно, в жизни любого большого спорстмена его успехи во многом зависят от его семьи. Фирсову повезло и здесь, и даже Тарасову казалось, что его спутница жизни Надежда точно так же создана для роли образцовой жены хоккеиста, как сам Анатолий был создан для хоккея. Она делала все, чтобы Анатолий всегда находился в форме. Впрочем, говорить с Фирсовым о строгом соблюдении режима было бессмысленно. Он и в этом намного опередил многих современных мастеров хоккея и футбола, отправляющихся за границу и не выдерживающих сравнительно свободную жизнь западного спортсмена.
      Он был слишком предан хоккею и любил в первую очередь его в себе, чтобы нарушать режим или сознательно уходить от нагрузок. Великий мастер, он, как никто другой, понимал, что именно этот режим и нагрузки и сделали его тем самым Фирсовым, чья игра восхищала миллионы любителей хоккея во всем мире. И в то же время, будучи звездой первой величины, Фирсов никогда не был ни на площадке, на за ее пределами эгоистом, как это свойственно очень многим лидерам команд практически во всех видах спорта. Ведь даже великий Бобров весьма прохладно относился к коллективной игре, а те же Альметов и Александров сразу же начинали капризничать, как только к ним ставили другого партнера. Альметов, например, был нетерпим к ошибкам партнера и не желал отвечать за его промахи. Чего никогда не позволял себе Фирсов, всегда деливший поровну со своими партнерами и шипы, и розы.
      Правда, к счастью для них, роз было все же больше. И в первую очередь это касается его работы с молодыми Викуловым и Полупановым. Анатолий с великой охотой взял на себя роль этакого дядьки-наставника и играл на своих молодых партнеров. А когда они забивали, радовался так, как не радовался даже своим собственным шайбам. Так радуются родители успехам превзошедших их детей. Светло и бескорыстно. А ведь будь на его месте другой человек, знаменитой полупановской тройки вообще могло не быть.
      Да и кто на месте Фирсова отказался бы ехать на чемпионат мира с такими хоккейными асами, как Борис Майоров и Вячеслав Старшинов, и взял бы себе в напарники пусть и способных, но совершенно еще необстрелянных Полупанова и Викулова? Надо думать, немногие. Игра со Старшиновым и Майоровым уже по определению предполагала и славу, и почет, и награды. А тут...
      Но надо отдать должное и Борису Майорову, увидевшему всю перспективность новой тройки и попросившему Тарасова оставить Фирсова с его молодыми партнерами по ЦСКА, а в их звено включить блестящего Виктора Якушева. Что дало повод Анатолию Владимировичу, как во всяком случае писал он в одной из своих книг, извиниться перед Борисом за то, что до сей поры считал его эгоистом.
      Но ведь по большому счету этого было мало! И не пожелай сам Фирсов взвалить на себя этот груз, благоволивший к нему Тарасов наверняка поставил бы его к великим спартаковцам. Ведь последнее слово всегда оставалось за ним. И когда он сказал его, всем стало ясно, что в команде есть не только великий хоккеист, но и не менее великий человек. Ну а чем тот эксперимент закончился, хорошо известно. Тройка Викулов — Полупанов — Фирсов блестяще выступила на том чемпионате мира и вскоре стала в один ряд с такими прославленными звеньями, какими являлись тройки Виктора Шувалова, Алексадра Альметова и Вячеслава Старшинова.
      К радости Тарасова, Фирсов оказался ко всему прочему и неплохим педагогом. И помогал он своим молодым партнерам спокойно и доброжелательно, ни разу не дав им почувствовать существовавшую, особенно поначалу, огромную разницу между ними и им. Он не только учил, но и постоянно советовался с ними, что подкупало куда больше, и надо было видеть лицо немного мнительного Полупанова в эти счастливые для него минуты.
      Но в то же самое время Фирсов никогда не был слепым исполнителем замыслов Тарасова и в 1968 году, проявив себя в качестве хоккейного тактика, смотревшего далеко вперед, предложил Тарасову весьма любопытный выход из зоны. Смысл его идеи сводился к искусственному замедлению игры, во время которого он начинал с игравшим в защите Владимиром Лутченко неторопливый розыгрыш шайбы, притупляя таким образом бдительность противников и отвлекая их на себя. Ну а затем следовал выверенный пас на получавшего большую свободу для маневра и «забытого» соперниками Полупанова, рвавшегося к воротам.
      С должным пониманием отнесся Фирсов и к нововведению Тарасова, стремившегося играть по системе два — один — два, или, говоря проще, с полузащитником. А ведь, как писал сам Тарасов, некоторые даже самые великие в ЦСКА встретили его предложение весьма прохладно. Но Фирсов был Фирсов, и ради дальнейшего развития хоккея он был готов на все. Прошло несколько недель, и его освоившая новую тактическую схему тройка заиграла с еще большим и до той поры невиданным блеском, то и дело ставя перед противниками неразрешимые задачи.
      «Все, кажется,— писал Тарасов,— усвоил и освоил этот талантливейший хоккеист, но по-прежнему подходит ко мне и просит, сам, подчеркиваю, просит повысить к нему требования: придумать ему новое упражнение, дать новое задание. И никогда Фирсов не сомневался в новой идее, в новом упражнении, каким бы странным или неожиданным оно ни казалось ему. Он не колебался, не терзался, а вдруг это упраженение неверно, а вдруг эта тактическая задумка ошибочна и мы зря тратим время. Он понимает необходимость эксперимента, и это рождает исключительно интересную для тренера обстановку, атмосферу творчества и поиска».
      Да, рядом с ним играли великие спортсмены, и все же Фирсов превосходил их по совокупности игровых характеристик. Не случайно именно он признавался три раза лучшим нападающим мира и четырежды стал лучшим бомбардиром мировых первенств. Хотя провалы случались, конечно, и у него, как это было, наверное, в его самом неудачном сезоне 1968 года. Отдыхая в Варне, Анатолий порезал о стекло ногу, и она довольно долго заживала, мешая ему полноценно тренироваться. Но едва рана стала затягиваться, как навалилась новая беда.
      Занимаясь в гараже с машиной, Анатолий забыл поставить ее на тормоза, она съехала с места и придавила ему руку. Да так, что больше месяца он был вынужден ходить в гипсе. Но и здесь сказался его не привыкший отступать ни перед какими трудностями характер, и, не имея возможности тренироваться с клюшкой, он все эти дни катался с пудовыми веригами на поясе, поднимал тяжеленную штангу, занимался акробатикой, силовыми упражнениями и даже умудрялся играть одной рукой в баскетбол. Хотя и здесь тренировки ему давались с трудом, поскольку все еще давала себя знать так неудачно порезанная на пляже нога. Да, он подготовился к сезону, и все же в первых матчах играл без присущего ему блеска. Но уже очень скоро и специалисты, и зрители снова увидели на льду того самого Фирсова, которого привыкли видеть.
      Конечно, любые споры на тему, какой хоккей лучше, тот, советский, или сегодняшний, бессмысленны и бесперспективны. И только одно не вызывает ни у кого сомнений: закончивший играть тридцать лет назад, Фирсов и сейчас выделялся бы на площадке, ибо он был одним из тех немногих, кто не только опередил свое время, но и остался неподвластен ему. «Хоккеистом современным, играющим в сегодняшний хоккей, представляется мне Анатолий Фирсов,— писал Анатолий Тарасов в своей книге «Хоккей грядущего».— Проследите за его игрой. Нужно быть оптимистом, нужно обладать мужеством, чтобы рисковать так, как рискует он. Приглядитесь повнимательнее к Фирсову, и вы заметите, что он всегда ищет самые острые, на грани ошибки, решения. Он начинает свой проход рискованно, ищет не простое решение, где можно обыграть какого-то зазевавшегося защитника, а пытается пройти сразу между двух, если не трех, игроков соперника. Это нужно ему, чтобы отвлечь на себя главные силы «неприятеля» и облегчить выполнение задачи товарищам».
      И уж кто-кто, а он бы был завален приглашениями из НХЛ. Хотя сам он никогда не проявлял особого интереса к канадским профи. И в этом, думается, нет ничего странного. Хоккей в его исполнении был куда интереснее и одухотвореннее, чем у прямолинейных канадцев. Более того, Фирсова было даже сложно себе представить играющим в тот зачастую бездумный и однообразный хоккей, какой довольно часто можно видеть в НХЛ. Поэтому он и не был особенно расстроен тем, что в 1972 году ему не удалось принять участие в той самой знаменитой исторической серии. А играть он, конечно, мог, став весною на Олимпийских играх в Саппоро, как и всегда, одним из лучших.
      После Саппоро сборную покинули Тарасов и Чернышев, и их любимцы Фирсов и Давыдов сменившему их Боброву были уже не нужны. Тем не менее ни у кого не вызывает сомнения, что играй Фирсов в той серии, в Канаде превозносили бы не только Третьяка, Харламова и Якушева, но и его.
      Закончив играть, Фирсов работал одно время тренером ЦСКА, а затем возглавлял сборную «Золотой шайбы». Но и здесь он оставался все тем же Фирсовым, порядочным и привыкшим побеждать только в честной борьбе. И каково же было его возмущение, когда ему весьма настойчиво порекомендовали поставить семнадцатилетних ребят в готовившуюся к ответственной игре с чехосло-ваками команду. Так и не сумев убедить начальство в том, что оно губит ребят, он ушел из команды, беззаветно верившей в него.
      Привыкший к жесткой, но честной борьбе, великий спортсмен не пожелал заниматься грязными делами, да еще с теми самыми мальчишками, из которых должны были, по его глубочайшему убеждению, вырасти порядочные люди. Свою принципиальность он проявлял и в одном из районных советов Москвы, где вел спортивную работу среди детей и подростков. В последние годы он занимался политикой и даже был депутатом, что отнимало у него много времени и не позволяло ходить на хоккей.
      В последние годы жизни Анатолий Васильевич снова стал проявлять интерес к игре, которой отдал всю свою жизнь: он не только посещал хоккейные матчи, но даже выступал за ветеранов. И когда во время чемпионата мира в Санкт-Петербурге он снова вышел на лед, никому и в голову не могло прийти, что это был последний выход на лед легенды советского хоккея.
      Смерть любого человека всегда наводит на самые грустные размышления о бренности всего сущего и неизбежности неотвратимого. Но когда уходят из жизни такие люди, как Анатолий Фирсов, всегда испытываешь чувство какой-то несправедливости. И все же заканчивать рассказ о великом хоккеисте в минорных тонах не хочется. Память об Анатолии Васильевиче Фирсове будет жить до тех пор, пока люди будут играть в хоккей. А в него будут играть всегда.

Горди Хоу
(р. 1928)

Гарди Хоу
Четырехкратный обладатель Кубка Стэнли; один из самых почитаемых игроков в мире.

Последняя игра в финале Кубка Стэнли 1950 года между «Детройт Ред Уингз» и «Торонто Мэпл Лифе» складывалась не в пользу первых. И когда при счете 3:0 в пользу канадцев на ворота «Красных крыльев» на огромной скорости устремился нападающий торонтцев Том Кеннеди, трибуны замерли. Забей Том гол, и детройцам уже не отыграться! И вот тогда у него на пути встал Горди Хоу. Оба игрока упали, и поднялся только Кеннеди. Хоу продолжал неподвижно лежать, и лед около него быстро краснел от крови.
      Горди увезли в больницу, где ему сразу же была сделана трепанация черепа. В ту тревожную ночь не спала вся Канада, и только после того, как радиостанции, продолжавшие работать даже после окончания своей основной сети вещания, сообщили, что жизнь Горди вне опасности, все вздохнули с облегчением.
      Горди Хоу родился 31 марта 1928 года в канадских прериях, где в этом месяце стоит еще настоящая зима. Отца не было дома, и матери пришлось рожать без врача и акушерки. Но все прошло удачно, и Горди вовремя и, что самое главное, без особых осложнений появился на свет.
      Его родители были истинными пионерами и навсегда сохранили в себе суровость и гордость первых переселенцев. В те годы в Северной Америке свирепствовал Великий кризис, но даже в тяжелейших условиях отец Горди отказывался от какого бы то ни было пособия и старался прокормить семью сам. Хотя на зарплату старшего мусорщика в Саскатауне содержать четырех сыновей и пять дочерей было чрезвычайно трудно.
      Горди никогда не слышал, чтобы родители на что-нибудь жаловались, и, конечно, такая спартанская обстановка сыграла большую роль в формировании его прямого и очень сильного характера. В четыре года он получил в подарок один конек, поскольку второй достался его сестре, которая тоже очень хотела научиться кататься. Горди в конце концов выпросил у нее второй конек и сразу же поспешил на озеро. Он катался целыми часами и бросал неким подобием клюшки теннисный мяч до тех пор, пока на его руках не вздувались кровавые мозоли.
      Уже в детстве он отличался необыкновенной смелостью и решимостью и играл в такие рискованные игры, которые в зрелом возрасте вспоминал с дрожью. Чего стоила, например, молодецкая забава на мосту, когда он, раскачиваясь на веревке, должен был написать на одном из быков свое имя! Когда Горди подрос, одним из его любимых развлечений стало балансирование на бревне в воде, что тоже могло стоить ему жизни. Не раз слетал он в воду и только чудом уворачивался от тяжелого бревна.
      Как только Горди поступил в школу, ее директор Роберт Трики стал привлекать его к играм школьной хоккейной команды, и он переиграл в ней на всех позициях, включая вратарскую. В составе своей команды он три раза становился чемпионом турнира школьников «Все звезды Запада». На Горди обратил внимание местный торговец Роли Роуз, который и устроил его в так называемую Родственную лигу. Команды в этой лиге носили те же названия, что и в НХЛ, а игроки выступали под псевдонимами известных хоккеистов.
      В пятнадцать лет Горди вызвали на тренировочный сбор «Нью-Йорк Рейнджере» и даже дали стипендию для учебы в колледже. Но Горди не выдержал одиночества и тоски по дому и сбежал. А вот в «Детройт Ред Уингз» он поехал, и только потому, что вместе с ним в юниорскую команду этого клуба пригласили и нескольких его друзей. Он стал играть за юниоров в расположенном в Восточной Канаде городишке Голте и работать на военном заводе контролером.
      Но проработал он там недолго и после короткой стажировки в «Омахе», фармклубе «Детройта», 16 октября 1946 года вышел на лед в своей первой игре в НХЛ против «Торонто Мэпл Лифе». Он стал играть в тройке с Сидом Эйблом и Тедом Линдсеем, создав вместе с ними знаменитый «конвейер», как сразу же стали называть это трио. Они удачно дополняли друг друга и много забивали. Дела у Горди пошли, и уже тогда его отличало неуемное желание преуспеть и выйти на самые первые роли.
      Как и везде, ему с самого начала пришлось утверждать себя, и в первые годы он придерживался простого правила: сметать со своего пути всех, кто появится на нем, чего бы это ему ни стоило. А стоило это ему многочисленных синяков, ссадин и удалений. Пришедший, по его собственным же словам, играть, а не драться, Горди очень быстро понял, что без этих самых драк не обойтись. Ну а раз так... Не желавший никому ни в чем уступать, он ввязывался в потасовки по самому малейшему поводу и очень много времени проводил на скамье оштрафованных. Поводы для такого поведения у него были самые что ни на есть веские.
      Сразу же начавший выделяться на льду, он мгновенно превратился в живую мишень, поскольку тренеры игравших против Детройта команд требовали от своих подопечных любой ценой остановить Хоу. И те старались вовсю. Бесконечные удары, задержки, зацепы действовали на нервы, Горди срывался и устраивал настоящие побоища. К счастью для команды, он очень быстро понял, что штрафное время играет против его товарищей, и стал наказывать своих обидчиков тоньше и незаметнее. Но наказывал-таки жестоко, недаром Хоу, сравнивавшего игры того времени с боями гладиаторов, стали называть «Мистер локоть». Уж локоть-то он пускал в ход очень умело и незаметно для судьи.
      Мощный и рослый, он передрался со всеми известными грубиянами Лиги, и уже очень скоро даже самые отчаянные драчуны не очень охотно вступали с ним в поединки. «С этим Горди невозможно играть! — жаловался один из них.— Он катится рядом с тобой и у него такое лицо, словно он хочет тебя спросить о здоровье детей. Ты расслабляешься и тут же получаешь незаметный удар локтем или клюшкой в пах!» «С Горди шутки плохи!» — вторил ему великий Бобби Халл.
      Как это ни прискорбно, такое поведение навсегда осталось у Хоу в крови, и когда он играл против советской команды за сборную ВХА, многие наши болельщики имели возможность убедиться не только в его действительно великом мастерстве, но и в постоянном стремлении сыграть не очень чистоплотно. И все же, думается, особой вины Горди в этом не было. Слишком уж грязным был в его годы хоккей в НХЛ, и в его подсознании выработалась привычка постоянно идти на опережение, дабы уцелеть самому.
      Сказывалось, конечно, и его спартанское детство в прериях, и генетика суровых и гордых родителей, и нежелание уступать. И когда Билли Мастертен после одного из столкновений сильно ударился затылком о лед и умер, Горди в своем интервью был краток: «Что вы хотите? Это игра мужчин!»
      В таком самоутверждении прошло несколько лет, и наконец настал день, когда тренер хлопнул его по плечу. «О'кей, сынок,— улыбнулся он,— ты себя уже показал, кончай драться и начинай играть в хоккей!» И Горди начал. Великолепное видение поля, прекрасное катание, умение выбирать позицию и, конечно, мощный кистевой бросок (у Хоу были очень сильные плечи и руки) делали его очень опасным, и особенно грозен он был метрах в шести от ворот. Несмотря на всю свою ярко выраженную индивидуальность, Хоу всегда считал хоккей игрой коллективной и никогда не жадничал.
      «Кому нужны голы для премии?» — часто спрашивал он своих партнеров перед игрой. А узнав, выдавал именно этим игрокам изумительные по тонкости и замыслу пасы, помогая им зарабатывать столь нужные всем деньги. Горди отличался не только у чужих ворот, но и отчаянно защищал свои, и не случайно в 1957 году его признали самым жестким игроком НХЛ.
      Жесткий, беспощадный и самоотверженный, он заполучил все мыслимые и немыслимые призы за долгие годы своих выступлений. В доме Горди есть специальная комната, в которой собраны все его многочисленные призы и награды, среди которых нет только приза леди Бинг, присуждаемого самому корректному игроку. И когда Хоу спрашивают об этом, он только улыбается в ответ: в его годы это был далеко не самый престижный трофей. Тем не менее, за хоккейными бортами Хоу часто напоминал собою этакого рубаху-парня и, как вспоминал Терри Савчук, очень любил потешать команду, чтобы снять напряжение.
      Это может показаться странным, но, по словам многих, кто хорошо знал Горди, Хоу-человек не был прямым продолжением Хоу-хоккеиста и в жизни всегда оставался порядочной и искренней личностью. Интересно и то, что поначалу Горди собирался отыграть всего десять сезонов, но в конце концов отыграл в три с лишним раза больше. Этот рекорд не будет побит никогда и никем, и провести за тридцать два сезона 2411 официальных матчей не сможет уже никто.
      Как считают специалисты канадского хоккея, долгая и яркая карьера Хоу делится на три периода. Первый пришелся на то самое время, когда на льду блистал его знаменитый «конвейер». Но особенно хорош Горди был во втором периоде — в знаменитой семилетке «Детройта», начиная с сезона 1949/50 годов, когда он семь раз подряд становился чемпионом Лиги и три раза выигрывал Кубок Стэнли.
      Все эти счастливые для своей команды годы Хоу являлся ее главной движущей силой, и такой знаток хоккея, как Эдамс, всегда говорил: «Горди нельзя сравнить ни с кем. В НХЛ много прекрасных хоккеистов, и все же Горди стоит в Большой лиге особняком!» Не случайно именно ему вручили в феврале 1967 года приз Ластера Патрика за наибольший вклад в развитие спорта в США.
      Его третий период пришелся на последнее десятилетие, которое называли «десятилетием старейшины». В каждом из периодов Хоу был хорош по-своему. Ярость уступала место мудрости, скорость — тактическому мышлению, но до самых своих последних выступлений Горди всегда являл собою Игрока, с присутствием которого на льду были обязаны считаться все его противники.
      Не затерялся сорокатрехлетний Хоу и в начале семидесятых, когда в НХЛ началась смена поколений и на льду блистали такие хоккейные корифеи, как Микита, Халл, братья Маховличи, Эспозито и Кларк. В 1973 году он перешел в ВХА вместе с сыновьями Марти и Марком и стал выступать за «Хьюстон», с которым уже в свой первый сезон стал чемпионом ВХА и обладателм Кубка Авко. И даже в таком возрасте он сумел забросить 32 шайбы и сделать
      70 голевых передач, чему могли позавидовать многие игроки значительно моложе его.
      Не потерялся он и в «Нью-Инглэнд Уэйлерз», куда перешел после Кубка Канады, на котором исполнял роль тренера-консультанта, и в первый же свой сезон в новом клубе забросил 34 шайбы и сделал 62 точные передачи. Весьма символично и то, что в сезоне 1979 года он играл в одном звене с восемнадцатилетним Уэйном Гретцки, которого несколько лет назад объявил своим преемником и которому теперь как бы передавал свои полномочия самого великого Игрока Лиги. Но ему и этого показалось мало — в сезоне 1979/80 годов он снова стал выступать в НХЛ и в возрасте пятидесяти одного года забросил 24 гола и сделал 56 точных передач!
      В феврале того же года он в последний раз вышел в составе всех звезд Лиги и в июне закончил свою блистательную карьеру. С тех пор в североамериканском хоккее было много ярких игроков, но все же мало кто из них удостаивался таких слов, какие сказал о Хоу тренер «Монреаля» Тод Блейк: «Горди был и остается великим послом своего города, своего народа и игры в хоккей!» И в этой восторженной оценке патриарха канадского хоккея нет ни малейшего преувеличения.

Валерий Харламов
(р. 1948)

Валерий Харламов
Родился 14 января 1948 года в Москве. 
Заслуженный мастер спорта (1969). 
Нападающий команды ЦСКА (1967-81) 
и сборной СССР (1969-79). 
Чемпион: 
Олимпийских игр (1972 и 1976), 
мира (8 раз в 1969-79), 
Европы (7 раз в 1969-79), 
СССР (11 раз в 1968-81). 
Валерий в ЦСКА провел 438 матчей и забросил 293 шайбы.

C 1962 года начал занятия в спортивной школе ЦСКА, а в 1969 году стал впервые выходить на лед в основном составе московских армейцев. 
В период с 1969 по 1981 год общепризнано являлся одним из самых быстрых и техничных нападающих мирового хоккея. 
Талант и трудолюбие Среди спортивных детских увлечений преобладали футбол и хоккей. С 14 лет Валерий занимался в хоккейной школе ЦСКА, с 19 — в основном составе клуба. 
Полного расцвета талант Харламова достиг в великой тройке ЦСКА и сборной с Борисом Михайловым и Владимиром Петровым. По мнению тренера клуба Анатолия Владимировича Тарасова, с самого начала спортивной карьеры талантливого и работоспособного юношу отличали «взрывная быстрота передвижения и маневра на льду, молниеносная реакция на малейшее изменение игровой ситуации и поведения партнеров и соперников, нестандартная быстрота технического мышления». 
В серии СССР - Канада 1972 наряду с Третьяком и Якушевым являлся одним из ключевых игроков сборной СССР. 
Во многих матчах, им за счет мастерства и силы воли, удавалось переломить ход неудачно складывающейся игры. Самую важную-по его признанию-шайбу в карьере Валерий забросил в олимпийском Инсбруке, когда в игре СССР - ЧССР при счете 3:3 переиграл вратаря Иржи Холечека и поставил золотую точку в матче. “ 
Его голам аплодировали соперники 17 сентября 1974 в Квебеке во время встречи сборной СССР со сборной профессионалов ВХА (Всемирная хоккейная ассоциация) Харламов забил гол, приведший в изумление и восторг десятки тысяч болельщиков на трибунах. Известный канадский защитник Ж.-К. Трамбле вспоминал: «Я по сей день не пойму, как этот нападающий оставил нас в дураках. Но одно я знаю точно: другого такого игрока нет...». В канадской прессе об этой забитой шайбе писали — «гол для гурманов». 
Весной 1976 года Харламов попал в автомобильную катастрофу, врачи рекомендовали забыть о хоккее (двухложечный перелом правой голени, перелом двух ребер, сотрясение мозга, множество ушибов). Но через полгода Харламов вернулся в хоккей и по-прежнему оставался одним из лучших нападающих. 
Всего за 15 лет спортивной карьеры он сыграл 438 матчей за ЦСКА и забил 293 гола, 123 матча было сыграно за сборную СССР на чемпионатах мира и Олимпийских играх и забито 89 голов. 
В 1980 и первой половине 1981 года Харламов многое сделал для становления мастерства Сергея Макарова и Владимира Крутова - лидеров новой волны нашего хоккея. Очень жаль, что Харламову не довелось поиграть в НХЛ. 
Жестокая судьба 27 августа 1981 Валерий Харламов — один из лучших хоккеистов современности — и его жена Ирина, сидевшая за рулем, погибли в автомобильной катастрофе. 
Талантливым хоккеистом проявил себя его сын Александр (р.1975), воспитанник юношеской хоккейной школы ЦСКА, участник молодежных чемпионатов мира (1994 и 1995) в составе сборной России. С 1997 в Национальной хоккейной лиге (НХЛ). 
Именем Валерия Харламова названа хоккейная школа ЦСКА. Его сын Александр выступает в Северо-Американской хоккейной лиге. И сегодня под сводами хоккейных дворцов Канады и США можно услышать: Номер 17-Харламов… 
Вот уже несколько лет Валерия Борисовича Харламова нет с нами. На Новокунцевском кладбище его могила всегда в цветах. Многие поклонники Валерия приходят, приезжают из других городов. (А вот номер домашнего телефона у Бегони и Бориса Сергеевича пришлось поменять и не давать в справочную службу: звонков было столько...) 
Бронзовый бюст Валерия Харламова установлен на катке ЦСКА, где тренируются его товарищи по команде мастеров и подрастающая смена, с которой работают испытанные ледовые бойцы Владимир Лутченко, Владимир Викулов, Геннадий Цыганков, Владимир Попов и другие. 
Имя В. Б. Харламова ныне носит детско-юношеская хоккейная школа ЦСКА, где в свое время он мальчиком делал первые шаги в игре. Начиная с сезона 1982-83 года вручается учрежденный редакцией газеты "Труд" приз имени В. Б. Харламова "Самому техничному хоккеисту сезона". Первый его обладателем стал "подшефный" Валерия - Сергей Макаров. 
По предложению Бобби Халла в канадской "Галерее хоккейной славы" в виде исключения поместили портрет иностранного мастера игры - Валерия Харламова . 
В Чебаркуле в средней школе № 6 открыта экспозиция, посвященная выдающемуся хоккеисту. Часть экспонатов передали школьникам родные и близким В. Б. Харламова, часть собрали сами ребята. Здесь вы резки из газет и журналов, рассказывающие о Валерие Харламове, одна из клюшек, которой он играл, и мноroe другое. 
Имя Валерия Харламова носит теперь дворовы детский спортклуб в Железнодорожном районе Свердловска. И ребята из этого клуба с гордостью называк себя "харламовцы". Дети Ирины и Валерия Харламова совсем маленькими остались сиротами. Но они живут, окружены заботами бабушек, дедушки, тети, друзей семьи. 
Известные советские хоккеисты, тренеры, зарубежные мастера хоккея нередкие гости в скромной квартире на пятом этаже пятиэтажного дома в Угловом переулке, что неподалеку от Савеловского вокзала, полстены в одной из комнат занимает портрет Валерия Харламова в майорской форме, а на гвоздике висит целая гирлянда золотых медалей чемпионатов СССР Европы, мира и Олимпиад. 
Врач хоккеистов ЦСКА И. Силин стал у Харламовых, по существу, домашним доктором. А как тепло вспоминают о Валерие те, кто его близко знал! - Он для меня, как любимый сын! 
- говорит его школьная учительница, классный руководитель Нина Владимировна Морозова. 
- И когда Валерий учился, хотя и был кумиром ребят - ведь он играл в клубе ЦСКА, 
-нам учителям доставлял только радость. Душевным, чутким человеком оказался Валерий, став взрослым. Когда я заболела, приходил в больницу, подбадривал. А каким вниманием меня, пожилую, скромную учительницу, окружили в больнице, когда в один миг все узнали, что "старушку" приходит проведать сам Харламов. 
- Харламов - хоккейный Пушкин! - так отзывается о нем полковник медицинской службы Олег Маркович Белаковский, человек весьма заметный в нашем спорте. 
- Второй после Всеволода Боброва форвард в советском хоккее. 
Добрый, мягкий, остроумный, щедрый человек. А на льду - отважный и терпеливый. Никогда он не жаловался, не хныкал. В 1974 году в матче с профессионалами ВХА Валерия сильно травмировали. Пока подъехал к доктору, дорожку из крови на льду оставил. И не слова жалобы. 
Как жаль, что его нет теперь с нами! - Харламов, - говорит его товарищ, а ныне начальник детско-юношеской хоккейной школы ЦСКА имени В. Б. Харламова, заслуженный мастер спорта Владимир Лутченко, - был добрый, широкий в жизни человек, а на льду - все для тройки, для команды. 
...На первый матч ветеранов СССР и Канады, проходивший в декабре 1982 года во Дворце спорта в Лужниках, его участников пришли приветствовать юные хоккеисты - дети известных советских мастеров игры Боброва, Михайлова, Петрова, Рагулина, Харламова. Все зрители, а их было около десяти тысяч, встали и долго аплодировали гостю из Виннипега, в свое время язвестому хоккеисту НХЛ Эбу Макдональду, когда он юдхватил самого младшего из ребятишек - Сашу Харламова и поехал с ним вдоль трибун. Многие, и мы з том числе, смахнули слезы с глаз, а семилетний Саша, уверенно оседлавший плечи могучего дяди из Канады, улыбался.

Бобби Халл
(р. 1939)


Бобби Халл
Обладатель Кубка Стэнли и Кубка Канады; один из величайших игроков мирового хоккея за всю его историю.



В конце 60-х — начале 70-х годов НХЛ очень неохотно принимала в свои весьма немногочисленные ряды новых членов и ставила чрезмерно высокие требования перед всяким, кто желал в нее вступить. Однако по всей Северной Америке быстрыми темпами шло строительство новых спортивных сооружений и ледовых арен, и города, желавшие иметь свои собственные команды, но так и не сумевшие договориться с НХЛ, решили создать свою собственную Всемирную хоккейную лигу.
      Чтобы привлечь к новой Лиге спонсоров и зрителей, хозяева новых клубов принялись переманивать к себе лучших игроков НХЛ, предлагая им более высокие гонорары. Боссы НХЛ, уверенные в своей неуязвимости, поначалу отнеслись к этой затее весьма пренебрежительно, но когда такие известные игроки, как Берни Парент, Дерек Сандерсон, Эл Хамилтон, Тед Грин и многие другие перешли в новую Лигу, они насторожились. А после того, как Бобби Халл, самая яркая звезда НХЛ тех лет, подписав десятилетний контракт на сумму почти в три миллиона долларов (деньги по тем временам огромные), нанес им сокрушительный удар, им стало и вовсе не до шуток.
      Халл собирал полные стадионы и давно уже служил приманкой на хоккейные матчи. И насколько убивались руководители НХЛ, настолько были обрадованы владельцы ВХА, прекрасно понимавшие, что такое громкое приобретение заставит многих звезд взглянуть на их предложения совсем другими глазами. И они не ошиблись. Вслед за великим Халлом к ним перешли такие корифеи, как Дейв Кеон, Жан-Клод Трамбле и легендарный вратарь Жак Плант. И все же основная ставка делалась на «Золотую ракету», как давно уже называли в Северной Америке великого Халла.
      Роберт Марвин (Бобби) Халл родился 3 января 1939 года в небольшом канадском городке Пойнт-Анна, расположенном в провинции Онтарио. Нельзя указать, чтобы он рос уж в очень большом достатке. Да и какой мог быть достаток в семье простого рабочего цементного завода, у которого было десять детей? Проведенное в относительной бедности детство наложило свой отпечаток на характер Бобби, который уже в детстве понял, что и сколько стоит в этой жизни. И потому всегда высоко ценил своего отца, сделавшего все возможное для того, чтобы он стал тем, кем стал, даже в не слишком благоприятных для этого условиях.
      Все, что у них было, было добыто трудом, и Бобби умел работать уже с ранних лет. И как знать, не в детстве ли, откуда все мы родом, и сложился его удивительный для звезды такого уровня характер. Ровный со всеми и очень общительный, он ни разу в жизни никому не дал повода думать о нем лишь как о человеке, затерявшемся где-то в заоблачных высотах, упоенном обожанием всей Канады.
      Даже в самые звездные моменты своей славы он не отвечал отказом людям, желавшим познакомиться или просто переброситься с ним парой слов, и вел себя так, что те проникались к нему самым искренним уважением, видя в нем простого и доброго парня. И чем бы ни занимались в жизни эти люди, после общения с Халлом многие из них начинали смотреть на себя совсем другими глазами.
      «Я,— говорил в одном из своих многочисленных интервью сам Халл,— обыкновенный человек — ни больше, ни меньше. И никому никогда не скажу, что хоккей — эта самое великое дело на свете. Потому что это не так! Каждый из нас, чем бы он ни занимался, делает все для того, чтобы жизнь стала лучше, и не только для себя лично, но и для своей семьи, своих друзей и вообще людей, которые рядом с тобой и которые далеко от тебя».
      В десять лет Бобби впервые в жизни увидел игру команд НХЛ и все два часа просидел, не отрывая восхищенных глаз от ледовой площадки, на которой кипела яростная борьба мужественных и сильных мужчин. Ну а когда игра закончилась, он, с огромным трудом превозмогая стеснение, заставил себя подойти к терпеливо дававшему автографы Горди Хоу и, не найдя в себе сил вымолвить хотя бы слово, протянул ему свой блокнот. Хоу улыбнулся и, похлопав Бобби по плечу, поставил ему свою драгоценную подпись. И еще очень долго Бобби вспоминал улыбку Хоу и то и дело доставал блокнот и смотрел на его роспись, дабы убедиться, что все это было не во сне и он на самом деле является обладателем автографа знаменитого игрока.
      Интересная игра и встреча с Хоу произвели на мальчика неизгладимое впечатление, ему очень хотелось стать таким же мощным и уверенным в себе человеком, каким перед ним предстал великий Горди. Бобби сказал отцу, что хотел бы заниматься хоккеем, и тот сделал все возможное, чтобы сын попал в настоящую команду. В четырнадцать лет Бобби уже выступал за юниорскую команду и дал свой первый автограф какому-то незнакомому пареньку, смотревшему на него после одной из игр такими же восторженными глазами, какими он сам несколько лет назад взирал на Хоу.
      Паренек очень стеснялся, и когда Бобби сам предложил расписаться у него на открытке, то увидел в его глазах такой восторг и благодарность, что понял раз и навсегда, как это важно — по-доброму относиться к любому, кто бы к нему ни обратился. Он был возмущен до глубины души, когда один игрок, в общем-то средненький, прошел мимо сына его близкого приятеля, даже не обратив внимания на застывшего с ручкой в руке мальчика. Обиженный мальчик долго плакал, и расстроенный Бобби как мог утешал его.
      С 1954 по 1957 год Бобби поиграл за две команды ОХА («Голт Блэк Хоукс», «Сент Катарин Типис») и уже тогда обратил на себя внимание функционеров из НХЛ. Но если в первом своем сезоне он провел всего шесть матчей и не сумел забросить ни одной шайбы, то уже через год за 52 игры Бобби забил 33 гола и сделал 28 точных передач. Иными словами, он уже тогда умел делать на площадке все необходимое для победы: и забивать, и пасовать.
      В «Чикаго Блэк Хоукс» Бобби пришел в восемнадцать лет. В те времена известный клуб влачил весьма жалкое существование, не сумев попасть за двенадцать последних сезонов в плей-офф одиннадцать раз! И, приобретая подававшего огромные надежды Халла и еще несколько молодых и талантливых игроков, руководство клуба очень надеялось на то, что именно они смогут вывести «Черных ястребов» на первые роли. Точно так же думал и сам Халл с партнерами, горевшими страстным желанием выиграть Кубок Стэнли и таким образом заявить о себе. Ведь каким бы талантливым игроком ни был любой из них, без заветного перстня рассчитывать на всеобщее признание было бессмысленно.
      Прошел всего один год, и с «Ястребами» стали считаться. В каждой игре они стояли насмерть, и ярче всех выглядел быстро ставший лидером команды Халл. Высочайшая скорость, отличный дриблинг и на удивление мощный и точный кистевой бросок сразу же превратили его в одного из самых грозных нападающих сначала Чикаго, а потом и всей НХЛ. Конечно, подобное возвышение пришлось не по вкусу его соперникам, Бобби попытались запугать, играя против него очень жестко, а порою и жестоко.
      Но Халл оказался не робкого десятка и не думал уклоняться ни от жестоких столкновений с могучими защитниками, ни от откровенных драк. Без малейшего страха он сразу же сбрасывал перчатки и ввязывался в жесточайшие боксерские поединки, которые были тогда неотъемлемой частью хоккейного шоу. Ни выбитые зубы, ни многочисленные шрамы не могли заставить его дрогнуть и отступить. На свое счастье, он был не только смелым, но и очень мощным парнем, так что уже очень скоро число желавших подраться с сильным и неустрашимым Халлом сократилось до минимума.
      «Ястребы» продолжали свое победоносное шествие, и вратари всех без исключения команд сразу же начинали чувствовать себя крайне неуютно, как только шайба попадала к левому крайнему нападения чикагцев и он начинал движение на ворота. Он бросал без малейшей подготовки, и чаще всего голкиперы видели шайбу уже когда она оказывалась в их воротах. И так, как бросал Халл, в Лиге не бросал, да и не бросает больше никто. В его броске сочеталась не только удивительная сила и точность, но и необыкновенная красота исполнения. Неудивительно, что даже такой великий вратарь, как Владислав Третьяк, по его словам, тоже чувствовал себя не очень-то уютно, когда на его ворота на огромной скорости катился легендарный Бобби. И сколько он ни напрягался, уловить момент броска так и не смог. Впрочем, как и всякий большой мастер, Бобби делал на льду все немного иначе, чем другие, что привлекало к нему еще большее внимание.
      Хоккей шестидесятых годов в НХЛ был достаточно грубым, и в плей-офф зачастую разыгрывались самые настоящие битвы, но было, конечно, и мастерство. Бобби со своими ребятами совершил, казалось, невозможное и всего через два года после своего прихода в Чикаго вывел-таки свою команду в плей-офф. Но «Ястребы» на этом не остановились и, продемонстрировав великолепный хоккей и несгибаемое мужество, выиграли заветный Кубок Стэнли. Блиставший в тех поистине судьбоносных играх Халл сразу же превратился в самого настоящего идола канадцев, увидевших в нем, возможно, самого лучшего по тем временам игрока НХЛ.
      Халл блестяще играл и в последующие годы, но, как это ни печально для него, тот самый Кубок Стэнли шестидесятого года так и остался для него единственным. Тем не менее, за сыгранные им за Чикаго пятнадцать сезонов он стал одним из самых знаменитых игроков НХЛ за всю ее историю, и его показатели всегда впечатляли статистиков. Он стал третьим игроком в НХЛ, забившим более пятидесяти шайб в одном сезоне, а в сезоне 1968—1969 годов набрал фантастическую сумму по системе гол-пас: сто семь очков! Да и заброшенные им за всю его спортивную карьеру 610 шайб говорят о многом.
      Ну а затем последовал тот самый семьдесят второй год, когда Халл перешел в ВХА, повергнув в шок всю Канаду. Ему не могли простить предательства еще и по той причине, что своим уходом из Чикаго он ослабил сборную НХЛ, игравшую свою знаменитую серию с советской командой. И мало кто сомневался в том, что с Халлом ее результаты были бы намного более впечатляющими. Трудно сказать, что было бы на самом деле, но в том, какую грозную силу представлял собою Бобби Халл, советские любители хоккея смогли убедиться уже через два года, когда знаменитый нападающий «Виннипег Джетс» играл за сборную ВХА.
      Конечно, эта в общем-то несколько искусственная сборная не шла ни в какое сравнение с мощной командой во главе с легендарным Филом Эспозито, но игра не менее великого Бобби Халла, которому исполнилось к тому времени уже тридцать пять лет впечатляла. Московская публика, несколько разочарованная отсутствием знаменитого форварда в серии семьдесят второго года, с повышенным вниманием следила за Бобби не только на площадке, но и за ее пределами. И осталась несказанно довольна увиденным. Открытость, радушие и необыкновенная коммуникабельность легендарного хоккеиста поражали.
      Бобби никогда не интересовало ни общественное положение беседовавшего с ним человека, ни его профессия, и он вел себя со всеми так, что после общения с ним люди начинали как-то более уважительно относиться к самим себе. В то же время, в нем не было даже намека на панибратство, чего так и не удалось избежать очень многим игравшим на публику звездам. Ну и, конечно, обезоруживала удивительно радушная и добрая улыбка, не сходившая с его лица. И это отнюдь не было позой звезды, старательно следующей избранному имиджу, нет, это была его самая что ни на есть естественная манера общения с людьми, которым он всегда хотел приносить радость и удовольствие не только на площадке, но и за ее пределами.
      Его поклонники платили ему той же монетой, и даже когда он забивал шайбы Третьяку и обходил на своей сумасшедшей скорости наших защитников, публика тепло приветствовала этого и на самом деле удивительного и так не похожего на всех остальных хоккейных звезд улыбчивого парня. Недаром многие издания напечатали рассказ одного летчика, совершенно случайно встретившегося с Бобби в гостинице. Конечно, ему захотелось получить его автограф, но не успел он вытащить из кармана авторучку, как Бобби, мгновенно все понявший, со своей неизменной улыбкой снял с головы бело-красную шапочку и протянул ее летчику, который просто опешил от такого бесценного для всякого болельщика подарка.
      Нашим любителям хоккея повезло и через два года, когда они снова смогли увидеть на первом Кубке Канады в 1976 году игравшего за сборную своей страны Халла, забросившего пять шайб в семи играх и показавшего очень многое из того, на что он был способен. Он снова оказался со своим клубом в НХЛ, поскольку ВХА не выдержала конкуренции и распалась. Свой последний сезон Халл провел в «Хартфорд Уолерз», где сыграл всего девять матчей. В восьмидесятом он ушел из хоккея, а в 1983 по праву занял свое место рядом с такими титанами НХЛ, как Морис Ришар, Горди Хоу, Жак Плант и Тэрри Савчук в Зале хоккейной славы в Торонто. И наверное, нет никакого смысла перечислять все достижения Бобби Халла за двадцать три года его выступлений на льду. Да и зачем? Тем, кто видел Бобби на льду, совершенно ни к чему сухие цифры.
      Как и многие знаменитые хоккеисты, после окончания спортивной карьеры Халл стал успешно заниматься бизнесом, и в связи с этим нельзя не упомянуть об одной весьма неприятной истории, случившейся с ним в один из его приездов в Москву. Как всегда, он раздал многочисленные интервью, а затем уехал по делам в Магнитогорск. И каково же было изумление Бобби, когда по возвращении из Магнитогорска в Москву ни один из его хороших знакомых не пожелал говорить с ним! Понимая, что за время его отсутствия случилось нечто неприятное, он поспешил в посольство. Весьма холодно встретившие его чиновники показали ему вырезки из газет, и Бобби сначала с изумлением, а потом и с негодованием узнал о своих высказываниях о... славном парне Гитлере, которому мерзкие сионисты не позволили улучшить человеческую породу, отчего их и развелось в таком огромном количестве на свете!
      Конечно, ничего подобного он не говорил, но в посольстве ему посоветовали самому разобраться со своими интервью. И только тогда Халл понял, в какую неприятную историю попал. Подобных вещей в Канаде не прощали, и вся эта шумиха могла закончиться для него разрывом всех его деловых отношений. Объясняться было уже бессмысленно, ему надо было как можно быстрее отмываться!
      Дороживший своим именем Бобби обратился в суд, и когда бравший у него интервью журналист прокрутил пленку, судьи убедились в явной лжи, напечатанной в газете «из-за ошибок переводчика». Бобби не только не пел Гитлеру никаких дифирамбов, но и гневно порицал проводившуюся им политику уничтожения народов. Что же касается человеческой расы, то ее надо было улучшать, и ничего в этом для нее обидного не было. В конце концов газета извинилась, инцидент был исчерпан, но Халлу все же пришлось выступить в еврейском обществе в Торонто и даже постучать себя в грудь кулаком. Ну не дурак же он в самом деле, чтобы так рисковать своим именем из-за подобной ахинеи!
      Доброе имя было восстановлено, и Халл по-прежнему продолжает считаться тем же самым добрым и честным парнем, каким его знали всегда. Его часто можно видеть на играх его родного Чикаго. Как и всегда, вокруг него людно, он дает давно уже ставшие для него привычными многочисленные автографы, и с его лица почти никогда не сходит добрая улыбка.


Терри Савчук
(1928-1970)


Терри Савчук
Четырехкратный обладатель Кубка Стэнли; лучший вратарь североамериканского профессионального хоккея.



 В мировом спорте бывали, да и сейчас найдется немало людей, достойных подлинного восхищения. И все же легендарный вратарь НХЛ Терри Савчук стоит особняком даже в этом ряду. Жизнь с каким-то непостижимым постоянством испытывала его на прочность, посылая ему одну напасть за другой. Но даже тогда, когда другой давно бы сломался и все бросил, Савчук находил в себе силы противостоять ударам, сыпавшимся на него словно из какого-то зловещего рога изобилия вплоть до его трагической кончины.
      Терри Савчук родился в 1928 году в Виннипеге и уже мальчишкой начал познавать все превратности своей трагической судьбы. У него обнаружилось врожденное заболевание спины, и он лишь с большим трудом мог выпрямляться в полный рост. Ну а после того как совсем еще юный Терри сломал себе руку и ему вовремя не сделали повторную операцию на неправильно сросшейся кости, правая рука так и осталась короче левой.
      Его старший брат скоропостижно скончался в семнадцать лет, и заполучивший в наследство его вратарские доспехи Терри решил Б память о брате стать вратарем. Увидев искалеченную руку Терри, тренер юношеской команды, в которую он пришел, только покачал головой. Но в ворота тем не менее поставил. И не только потому, что практически все приходившие к нему ребята страстно желали стать нападающими.
      Со временем Терри стал весить почти сто килограммов, но при этом отличался необычайной ловкостью и даже в тяжелом вратарском обмундировании на равных катался с самыми быстрыми . форвардами. Ну и, конечно, подкупали его великолепная реакция и какая-то отчаянная смелость, игравшая в те времена не самую последнюю роль у игроков этого амплуа. Да и кого можно было заставить часами стоять под градом летевших в лицо шайб без защитной маски и в весьма слабой экипировке, когда каждое попадание шайбы могло закончиться трагически, а любой, даже самый удачный матч превращался в жесточайшее испытание нервов.
      И все-таки Терри остался в воротах даже после того, как в одной из игр пущенная с огромной силой шайба попала ему в правый глаз и его чуть ли не замертво увезли в больницу. Лишь своевременное вмешательство врачей спасло ему зрение, и надо было видеть изумленное лицо тренера, когда Терри снова явился на тренировку. Он как ни в чем ни бывало занял свое место в воротах и продолжал стоять так, словно у него и не было тяжелейшей травмы.
      Но увы, его уже подстерегала новая напасть: артрит. Как и почему он заполучил в столь молодом возрасте болезнь, которой страдают обычно люди много старше, неизвестно, но нестерпимые боли в плечах и ногах мучили его до самых последних дней жизни. Терри мужественно сражался с этим обрушившимся на него недугом, и чего стоила ему эта борьба, знал только он сам.
      В сорок девятом году он начал выступать в НХЛ, и на него сразу же посыпались многочисленные травмы. И чего только тут не было: и сломанные пальцы на руках, и выбитые после жесточайших столкновений с нападающими плечевые суставы, и постоянные ушибы от попадавших в него шайб, и переломы лицевых костей, и даже разорванные спинные диски. Но он держался, и мало Кому из видевших на льду этого подвижного, словно кошка, вратаря могло прийти в голову, что он так серьезно болен и держится только благодаря своей несгибаемой воле.
      Он был быстр, ловок и смел, и сразу же поразил специалистов и всех своих коллег невиданной до той поры стойкой. В отличие от других вратарей, стоявших в воротах в полный рост, он проводил практически весь матч, согнувшись чуть ли не под прямым углом. Конечно, стоять так было и в самом деле удобнее, вся беда была только в том, что подобному нововведению, менявшему представление об игре вратаря, Терри был обязан отнюдь не своему революционному мышлению, а все той же не желавшей разгибаться спине.
      Но как бы там ни было, стоял он блестяще, и уже очень скоро стал считаться лучшим вратарем Лиги. Лишенный из-за своего нездоровья всех других радостей, он жил хоккеем двадцать четыре часа в сутки и, как образно заметил один из хорошо знавших его одноклубников, «брал игру с собой домой и ложился в кровать с хоккеем». Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Терри всегда хотел быть лучшим вратарем НХЛ и платил за свое желание дорогую цену.
      Он сторонился шумных компаний, не праздновал вместе с командой победы и не заливал горе пивом или вином после поражений. Из-за обрушившихся на него недугов он всегда держался особняком, презирал автографы, журналистов и старался держаться от них подальше. Ну и само собою понятно, что в силу всех этих весьма веских причин Терри был очень тяжелым человеком. Его здоровые и веселые товарищи даже не могли представить себе, что чувствовал Терри, когда его, вечно больного и разбитого, хлопали по плечу и спрашивали: «Как здоровье, старина?»
      Обычно он просто награждал такого человека суровым взглядом, но когда ему было особенно плохо, мог послать и куда подальше. Да, у Терри был дурной характер, он был неприветлив и неуживчив, но никто ни разу не поставил вопрос о его пребывании в команде. Оно и понятно, в игре Терри был на вес золота и то, что он творил в воротах, не удавалось никому, а его мужество, казавшееся многим просто запредельным, заставляло забывать и о его тяжелом характере, и о вспыльчивости, и о хмурых взглядах.
      Он, как никто другой, работал на износ на тренировках и никогда не щадил себя в игре. И когда в одном из матчей нападающий «Кленовых листьев» перерезал Терри на левой руке все сухожилия, он доиграл до свистка, а помогавший ему добраться до скамейки запасных защитник Дуг Баркли невольно отворачивался, дабы не видеть его страшную рану. Немногие вернулись бы в хоккей после такой тяжелейшей травмы, но Савчук не только вернулся, но и снова стал лучшим. А это было очень нелегко, потому
      что на ледяных аренах уже вовсю блистали такие звезды первой величины, как Жак Плант и Гленн Холл.
      И все же величайшим вратарем своего времени стал он, Терри Савчук. Самую фантастическую игру он показал в тот самый год, когда впервые в составе «Детройта» выиграл Кубок Стэнли. Он кидался под самые сильные броски, падал, вставал и снова ложился под летевшую со страшной скоростью шайбу и в заключительных играх с Торонто и Монреалем не пропустил ни одного гола.
      «Это лучший вратарь, которого я когда-либо видел,— постоянно повторял бывший тренер «Детройта» Джимми Скиннер,— а ведь я видел Гленна Холла в юниорах и профи, я видел Планта и Билла Дарнэна. Но этот парень, Савчук, был лучшим!»
      Но как же ему не везло! В 1954 году Терри попал в ужасную автокатастрофу и, переломав в ней чуть ли не все ребра и порвав легкое, каким-то чудом умудрился не только выкарабкаться, но уже на следующий год стать обладателем Кубка Стенли в составе своего «Детройта». Однако самое страшное его ожидало в 1957 году, когда врачи поставили ему страшный диагноз: монокулез, острое инфекционное заболевание крови, проявляющееся в увеличении лимфатических узлов, чуть ли не постоянной лихорадке и тяжелой ангине.
      Надо ли говорить, что отчаянная борьба с тяжелым недугом отнимала у блестящего вратаря все его и без того подорванные физические и моральные силы. Он стал еще более угрюмым, не отвечал не только на шутки, но даже на приветствия и еще больше ушел в себя. Положение усугублялось еще и тем, что Терри уже собирался уходить из своего любимого хоккея и даже не представлял, что с ним будет без того единственного, что у него еще оставалось в жизни.
      Монокулез, многочисленные болезни, травмы и, конечно, уход из хоккея действовали на его и без того постоянно напряженные нервы самым трагическим образом, и одно время великий вратарь находился на грани нервного срыва. Каким чудесным образом он сумел выстоять и в этом неравном поединке с беспощадной и словно мстившей ему за что-то судьбой, не знает никто. О нем вообще мало кто чего знал, и только после двух операций на спине в 1966 году Савчук признался, что сумел выпрямиться впервые за многие годы и таким образом объяснил, наконец, тайну своего нового стиля. Что же касается его не очень сложившейся из-за преследовавших его болезней личной жизни, то в нее он не пускал вообще никого.
      И все же без хоккея он сумел продержаться всего только год, а затем снова вернулся в «Детройт», где пережил свое второе рождение. Потом он оказался в «Торонто», и в первый же год вместе со своим коллегой Джони Боуэром стал обладателем «Везина Трофи», дававшимся лучшей паре вратарей. Они стали лучшими в НХЛ и на следующий год и в сезоне 1966/67 годов, когда его клуб завоевал Кубок Стэнли.
      В свой последний сезон Терри играл в «Нью-Йорк рейнджере» и вместе со своим одноклубником Роном Стюартом снимал дом в пригороде Нью-Йорка. Подобное многим казалось странным, и никто не мог взять в толк, как такой всегда веселый и общительный парень, как Рон, мог находиться с нелюдимым и вечно хмурым Савчуком под одной крышей. Тем не менее, они прекрасно уживались друг с другом. Но конфликты, конечно, случались, и в тот майский вечер они начали скандалить уже в одном и баров, куда зашли пообедать.
      На известных всей Америке хоккеистов сразу же стали обращать внимание, и они ушли. Однако дорога не охладила Терри, и дома скандал разразился с новой силой. Ну а закончился он той самой дракой, восстановить детали которой не удалось и по сей день. Во вяком случае, закончилась она для Терри трагически. Упав или сильно ударившись о колено Рона или о какой-то другой предмет диафрагмой, и без того не блиставший здоровьем Савчук получил фатальные повреждения. Пришедший в себя Рон быстро отвез разорвавшего селезенку Терри в больницу, но сделанные ему три операции не спасли великого вратаря, и он умер от сердечного приступа.
      Суд признал Стюарта невиновным, и он еще несколько сезонов проработал главным тренером «Рейнджерсов». Ну а сам Терри навсегда остался одной из самых величайших легенд НХЛ. Он выступал за шесть клубов Лиги на протяжении двадцати одного сезона, сыграв в общей сложности 1034 матча и одержав 447 побед. Сто три раза его ворота оставались сухими, и, по всей видимости, этот рекорд уже не будет побит никогда. Четыре раза он становился обладателем Кубка Стэнли и столько же раз признавался лучшим вратарем НХЛ. Конечно, нельзя сравнивать вратарей тех лет с сегодняшними, и тем не менее очень многие, кто видел Савчука в деле, и по сей день утверждают, что в первые пять лет своей карьеры Терри играл так, как не играл ни до, ни после него никто другой.
      «И насколько я понимаю,— говорил такой известный человек в мире хоккея, как Линдсей,— еще тысячу лет нельзя будет найти кого-то похожего». Трудно сказать, так ли это на самом деле, но то, что этот человек родился, чтобы играть в хоккей, десятки раз умирать на льду и снова и снова выходить на него, несомненно. Он установил много рекордов за время своих долгих выступлений, но дело не в одной сухой статистике, хотя и она, конечно, отражает все его хоккейное величие.
      Терри Савчук навсегда останется для всех знавших его никем и ничем не побежденным героем. Человек сложной и трагической судьбы и еще более сложного характера, он всей своей уникальной жизнью доказал беспредельность человеческих возможностей и ве-дичие духа. Не счесть полученных им на льду и за его пределами травм, и все же он всегда умел подниматься над своей злосчастной судьбой и возрождаться, что доступно в этом мире очень немногим. И именно эта судьба и сделала его великим и одиноким.

Вячеслав Фетисов
(р. 1939)


Вячеслав Фетисов

Обладатель всех высших титулов мирового хоккея:
Олимпийский чемпион (1984, 1988), серебряный призёр олимпийских игр (1980)
Чемпион мира 1978, 1981, 1982, 1983, 1986, 1989, 1990; серебряный призёр чемпионата мира 1987; бронзовый призёр чемпионата мира 1985 и 1991. В турнирах ЗОИ и ЧМ — 123 матча, 48 голов.
Многократный чемпион Европы
Многократный чемпион СССР 1975, 1977—1989. Серебряный призер чемпионата СССР 1976
Обладатель Кубка СССР 1977, 1979, 1988
Многократный обладатель Кубка европейских чемпионов. В ЕК — 26 шайб.
Победитель регулярного чемпионата НХЛ и обладатель Кубка Стэнли (1997, 1998), финалист 1995.
Обладатель Кубка Канады (1981), финалист 1987. Участник Кубка мира 1996 (4 матча). В турнирах Кубка Канады — 16 матчей, 3 гола.
В 2005 году введён в Зал славы ИИХФ.
Включен в Зал хоккейной славы НХЛ.
Вошел в символическую сборную столетия «Centennial All-Star Team» Международной федерации хоккея с шайбой.
с 7 июня 1997 года член Тройного золотого клуба.
19 апреля 2008 года на Аллее славы ЦСКА был открыт бюст Вячеслава Фетисова.



Родился 20.04.1958, заслуженный мастер спорта СССР, защитник. В 1975-1989 - в ЦСКА. Чемпион СССР 1975 и 1977-1989, второй призер чемпионата СССР 1976. В чемпионатах СССР - 478 матчей, 153 гола. Обладатель Кубка СССР 1977, 1979, 1988. В 1989-1994 - в "Нью-Джерси Дэвилз", в 1994-1998 - в "Детройт Ред Уингз". В чемпионатах НХЛ - 546 матчей, 36 голов. В турнирах Кубка Стэнли - 116 матчей, 2 гола. Обладатель Кубка Стэнли 1997 и 1998, финалист 1995. В 1994 - в "Спартаке" М - 1 матч в чемпионате МХЛ. Чемпион мира 1978, 1981, 1982, 1983, 1986, 1989, 1990, второй призер 1987, третий - 1977, 1985, 1991. Чемпион ЗОИ 1984, 1988, второй призер ЗОИ 1980 (123 матча, 48 голов). Обладатель Кубка Канады 1981 - 16 матчей, 3 гола. Участник Кубка мира 1996 (4 матча). В настоящее время - второй тренер "Нью-Джерси Дэвилз" (обладатель Кубка Стэнли 2000). 
К 30 годам, казалось бы, достиг всего, став ключевой фигурой ларионовской пятерки, эталонного звена 80-х годов. Но он решил отправиться в НХЛ, сильнейшую лигу профессионального хоккея. Причем не просто отправился - он торил дорогу в НХЛ для российских хоккеистов. Чего он тогда пережил, чего натерпелся - не передать, но достоинство сохранил, не дрогнув ни разу.
После блестящей игры на советских катках Вячеслав Фетисов не затерялся в НХЛ: он был ведущим защитником в "Нью Джерси Дэвилз", ведущим оказался и в "Детройте".
Впервые в истории североамериканского хоккея в команде "Детройт Ред Уингз" появилась пятерка, составленная из хоккеистов России. Она не играла, она блистала на льду. Дважды - в 1997 и 1998 годах - парни из "Красных крыльев" выиграли Кубок Стэнли с Вячеславом Фетисовым в их составе. А чуть раньше - в 38-летнем возрасте - по приглашению руководителя НХЛ Гарри Беттмэна Фетисов участвовал в традиционном "Матче звезд".
По инициативе Вячеслава Фетисова славная наша пятерка из "Детройта" доставила для всеобщего обозрения Кубок Стэнли в Москву, что стало частью всенародного торжества по случаю 850-летия столицы России. И когда казалось, что Фетисов, великий игрок, обладатель всех мыслимых хоккейных титулов, покорил все вершины, он, первый европеец, получивший тренерский пост в .НХЛ, добился нового успеха - его подопечная команда "Нью Джерси Дэвилз" завоевала Кубок Стэнли, победив в розыгрыше 2000 года.
В августе 2000 года в Москве проведен Матч звезд мирового хоккея, посвященный великому русскому спортсмену.
На долю Фетисова выпало немало переживаний - хоккейных и к хоккею отношения не имеющих (чего стоит одна лишь гибель в автокатастрофе любимого брата). Их хватило бы на несколько судеб, каждую из которых не посчитали бы легкой. Было время, когда Вячеслава преследовали травмы. После некоторых из них считалось невозможным вновь оказаться на льду, но он всегда возвращался. Возвратился он и после страшной автокатастрофы, причем вновь и вновь несчастья не сказались на его игре. И оставалось лишь поражаться спортивному долголетию замечательного хоккеиста.
До отлета за океан Вячеслав Фетисов уже стал знаменитым в составе ЦСКА - 13-кратный чемпион СССР! Он - двукратный олимпийский чемпион, 6-кратный чемпион мира, 8-кратный чемпион Европы, 2-кратный чемпион мира среди молодежи, 2-кратный чемпион Европы среди юниоров. Фетисов участвовал в 113 официальных матчах сборной СССР и забросил при этом 42 шайбы - высокий для защитника результат!
Забивая голы, Фетисов никогда не забывал своих прямых обязанностей на льду. Подключаясь к атаке, он выдавал точный первый пас. Он никогда не делал лишних движений, всегда видел перемещения партнеров, никогда не трусил перед самыми мощными нападающими,не избегал силовых единоборств. Был смел, азартен, но никогда не слыл хулиганом. Как считался заводилой в ЦСКА, так и остался им за океаном.
С виду Фетисов кажется замкнутым, но он вызывает симпатию, к нему тянутся люди, поскольку, как никто другой, он умеет откликнуться на любую беду, на любой зов о помощи, причем не обязательно в отношении самых близких ему людей. И при этом держится ненарочито, стараясь не выпячивать свое участие в чьей-то судьбе.
Это он, Фетисов, отважился в американском суде доказать свою правоту в нешуточном конфликте с американским подданным - агентом-аферистом, обманувшим наших первых за океаном хоккеистов.
Тысячи поклонников хоккея благодарны Вячеславу Фетисову за организацию (вместе с Гелани Товбулатовым) розыгрыша Кубка "Спартака", ставшего традиционным и популярным (приз в США приобретен им на свои деньги), и организацию турне наших звезд из НХЛ по городам России.
Несколько раз Фетисов проводил отпуск в Закавказье, считая, что в горах можно отдохнуть не только от городской суеты, но и от хоккея, от болельщиков, досаждающих требованием автографов и расспросами о партнерах, соперниках, личной жизни. И неизменно в южноосетинском Цхинвали быстро узнавали, что к ним пожаловала хоккейная знаменитость. Желающих убедиться в этом собственными глазами становилось с каждым днем все больше. После этого Фетисов просил своего давнего друга отвезти в такое место, где горцы не знают ничего о хоккее и хоккеистах.
Фетисова затем отправляли в так называемую осетинскую Швейцарию, на затерянную в горах турбазу. Но не прошло и десяти минут после прибытия Фетисова, собиравшегося с дальней дороги отойти ко сну, как база заходила ходуном: "Фетисов прибыл!" Молодой осетин Инал, из местных, обратился к гостю, смущенно переминаясь с ноги на ногу: "Можно, Вячеслав, я вашу руку пожму по-крестьянски? Я ведь никогда так близко не видел знаменитых людей!" И они обменялись долгим рукопожатием.
В том глухом горном селении, откуда родом Инал, далеко не все владели тогда русским языком. Телевидение не проникло еще в этот поднебесный уголок. Но после того случая даже уважаемые горцы-долгожители стали с гордостью произносить: "Фетисов!"
С Вячеславом Фетисовым здороваются с почтением государственные деятели, как в России, так и за рубежом. Его хорошо знают и не скрывают своего уважения видные деятели мирового хоккея, включая комиссара НХЛ Гарри Беттмэна, лидера профсоюза игроков НХЛ Боба Гуденау, президента Международной хоккейной федерации Рене Фазела.
Вячеслав Александрович Фетисов награжден орденами Ленина, Трудового Красного Знамени, двумя орденами "Знак Почета".


Уэйн Гретцки
(р. 1961)


Уэйн Гретцки
Четырехкратный обладатель Кубка Стэнли, рекордсмен НХЛ почти по всем показателям, лучший хоккеист североамериканского хоккея за всю его историю.



Состоявшаяся в «Мэдисон Сквер Гарденз» в Нью-Йорке в августе 1999 года торжественная церемония, как это характерно для Америки, превратилась в красочное шоу, и все же, несмотря на веселое многоцветие, в ней чувствовалось что-то печальное.
      Да и как могло быть иначе, если в тот вечер Америка провожала своего величайшего хоккеиста Уэйна Гретцки! Виновник торжества был невесел, было видно, что он с трудом сдерживает то и дело наворачивающиеся на глаза слезы. Что же касается стоявшей рядом с ним жены, то она просто плакала. Среди зрителей, собравшихся на эту волнующую прощальную церемонию, у многих стояли на глазах слезы: хоккей покидал тот, кого давно уже стали называть The Great One — Великий.
      Уэйн Гретцки родился в 1961 году в семье, не имевшей никакого отношения к спорту. И все же, когда мальчику исполнилось всего три года, его отец соорудил на заднем дворе своего дома в Брентфорде небольшую хоккейную коробку, и маленький Уэйн начал постигать азы катания и владения клюшкой. Хоккей понравился ему сразу, и в своей автобиографии он напишет: «Я получал от хоккея огромное, ни с чем не сравнимое удовольствие».
      В пять лет Уэйн стал играть за детскую команду родного города и сразу же принялся поражать всех наблюдавших за его игрой какой-то фантастической результативностью, забивая шесть, а то и восемь шайб за игру. И уже тогда он бредил Большим Хоккеем. В этом не было ничего удивительного. В начале шестидесятых Канада переживала настоящий хоккейный бум, и каждый мальчишка мечтал играть в НХЛ. Да и родители поощряли мечты сына, ведь хоккей стал к тому времени одной из самых высокооплачиваемых профессий и игроки «Большой шестерки» (в НХЛ тогда играло всего шесть команд) получали по сто тысяч долларов в год, деньги по тем временам очень приличные.
      Но сам Уэйн о деньгах тогда, конечно, не думал, он по-настоящему любил хоккей и пронес свою великую любовь к нему через всю жизнь. Он играл и не мог наиграться, и чем старше становился, тем больше нравилась ему игра. Он стал выступать за юниоров «Су Грейхаундс» из Хоккейной лиги Онтарио и в первый же свой сезон забросил семьдесят шайб! Да и следующий он начал очень результативно, и уже тогда в полном блеске стал проявляться его удивительный талант: не отличавшийся ни особенной скоростью, ни габаритами, он забивал огромное количество голов практически на любой вкус, и его команда неизменно одерживала победы.
      О нем заговорили, и многие специалисты поспешили выдать ему щедрые авансы, сравнивая его с великим Горди Хоу. Да и сам Мистер Хоккей весьма лестно отзывался об игре молодого парня и, сфотографировашись с Уэйном на память и сделав таким образом ему прекрасную рекламу, безапелляционно заявил: «Он будет моим преемником!»
      Гретцки был на седьмом небе от счастья и позже повторял, что лучшего стимула для него не могло и быть, и он сделал все, чтобы оправдать надежды великого хоккеиста. Он играл все лучше, и в один прекрасный день генеральный менеджер его команды посоветовал ему сменить девятнадцатый номер на более запоминающийся. «Я думаю,—улыбнулся он,—тебе подойдет 99-й». Гретцки согласился и с той поры стал выступать под теперь уже навеки закрепленным за ним номером.
      За ним начали охоту все клубы НХЛ, но играл он пока в ВХА, где не было ограничений на контракты с юниорами, в то время как в НХЛ могли играть лишь юноши старше восемнадцати лет. Владельцы клуба «Индианаполис Рейсерс», заполучившего Гретцки, хорошо знали, с кем имеют дело, и платили ему очень большую по тем временам зарплату в сто тысяч долларов. Он отрабатывал ее сполна, продолжая исправно забивать в каждой игре. Ну а когда ему исполнилось восемнадцать, его совершенно неожиданно для него самого продали в «Эдмонтон Ой-лерс». Впрочем, ничего странного в этом не было: владельцы «Индианаполиса» в накладе не остались и получили за свою «звезду» очень приличные деньги.
      На следущий год не выдержавшая конкуренции ВХА развалилась, и Уэйн вместе с «Ойлерс» оказался в НХЛ. И пришел он туда в самое время. Умных и тонких игроков в НХЛ почти не было, тон задавали кулачные бойцы, и далеко не случайно ее стали называть «Лигой потасовок». Кумирами болельщиков и особенно молодежи становились всевозможные «кувалды» и «тигры», не столько игравшие в хоккей, сколько устраивавшие кровавые побоища. Так не могло долго продолжаться. Конечно, драки заводили зрителей, и все же многим выбитые зубы и шрамы больше не доставляли удовольствия, им хотелось наблюдать за красивой, содержательной игрой.
      Уэйну повезло. Он появился в весьма знаменательный период хоккейной истории. Такие идолы миллионов канадских болелыци-ков, как Горди Хоу, братья Маховличи, Эспозито, Бред Парк, Курнуайе были уже в возрасте, блестящий Бобби Орр, новый кумир Канады, замученный травмами, появлялся в чемпионатах лишь эпизодически, и вся Канада ждала, когда же взойдет новая звезда. Только это должен был быть совсем иной кумир, игрок умный, интеллигентный и с целыми зубами!
      Уэйн отвечал всем этим требованиям, но многие очень сильно сомневались, сможет ли хрупкий Гретцки выжить среди могучих бойцов. Слишком уж разительно отличался его стиль от того, в который продолжали играть в НХЛ. Однако Гретцки смог и с самого начала доказал, что быстрое соображение куда действеннее внушительной внешности и грубой физической силы.
      Выступая за «Эдмонтон», он каждый год устанавливал сразу по нескольку рекордов и, главное, продолжал забивать. Как только боссы НХЛ поняли, что та самая звезда, появления которой ждала Канада, наконец-то зажглась и скромный симпатичный парень сможет стать идолом не только болельщиков, но и домохозяек, они принялись делать Гретцки рекламу. Уж в этом-то умения им было не занимать.
      Журналы и газеты пестрели его фотографиями и посвященными ему статьями, заметило его и телевидение, и постепенно именно он, а не «Кувалда» Шульц становился визитной карточкой НХЛ, именно его белозубая улыбка, а не звериный оскал потерявшего на ристалище все зубы Бобби Кларка отныне символизировала возродившуюся Лигу. Но вот что любопытно: когда Уэйн пришел однажды на тренировку в ЦСКА, Тарасов, скептически оглядев его, хмыкнул: «С такой «физикой» в ЦСКА ему делать нечего!» И, подумав, добавил: «Да и комсомольской жилки в нем нет!»
      Конечно, можно по-разному относиться к словам Тарасова, и все же, наблюдая за игрой Гретцки в НХЛ, невозможно отделаться от мысли, что слишком уж в тепличные условия он был поставлен после того, как сделался визитной карточкой Лиги и стал собирать огромное количество зрителей. И то, что зачастую даже самые лихие рубаки позволяли делать ему под охраной двух дюжих игроков, не разрешалось на льду больше никому. Да, он обладал прекрасным катанием, великолепно видел поле, метко и мощно бросал, и все же некоторая искусственность во всем, что его окружало на льду, чувствовалась.
      По-настоящему великим Гретцки стал только после того, как четыре раза привел свой клуб к победе в Кубке Стэнли. «Нефтяники» были действительно очень сильны. Но грянул гром среди ясного неба —Уэйна Гретцки, женившегося летом 1988 года на голливудской старлетке Джанетт Джонс, неожиданно продали в самый слабый клуб НХЛ «Лос-Анджелес кингз» из Калифорнии, где вообще мало кто знал, что такое хоккей. Взамен «Нефтяники» намеревались получить трех молодых, очень способных игроков и Довольно кругленькую сумму.
      Поступок Брюса Макнолла поразил Уэйна в самое сердце, он не скрывал слез, говоря журналистам о своем переходе. Уж кто-кто, а он даже и представить себе не мог, что и с ним могут поступить таким образом! Да и с настоящим хоккем приходилось Расставаться, поскольку «Короли» были далеко не той командой, кде можно было бы замахнуться на Кубок. Конечно, он мог стать лучщим бомбардиром, установить еще несколько рекордов, но о высшей награде североамериканского хоккея ему теперь надо было забыть навсегда!
      И все же, думается, причины покупки Гретцки «Королями» были куда более вескими, нежели просто приобретение классного игрока. Ведь смотревшие далеко вперед, они приобретали не игрока, а символ НХЛ, а это было уже много дороже. И именно с помощью этого символа хозяева «Королей» пытались совершить невозможное: не только привить хоккей в США, где он всегда считался второразрядным видом спорта, не идя ни в какое сравнение по своей популярности с приносившими огромные прибыли бейсболом, баскетболом и американским футболом, но сделать это даже в Калифорнии, всегда считавшейся исконной вотчиной футболистов, бейсболистов и баскетболистов.
      Конечно, в 1988 году никто даже и помыслить не мог о том, что Лос-Анджелес может стать хоккейным центром. Ведь на играх местной команды дворец спорта заполнялся всего на треть, и убытки Макнолла составляли пять миллионов долларов в год. Хозяин «Королей» надеялся, что покупка Гретцки сделает хоккей прибыльным бизнесом, и в случае неудачи собирался вообще продать свой клуб. И можно себе представить его изумление и радость, когда в первый же сезон Гретцки очаровал своей игрой и улыбкой помешанных на баскетболе калифорнийцев и достать билет на хок- кейный матч стало невозможно!
      Макнолл положил Гретцки два миллиона в год и принялся один за другим подписывать выгодные контракты с телекомпаниями на право трансляции матчей в Техасе, Флориде и Аризоне. Местные бизнесмены быстро сообразили, что пришла пора делать деньги на хоккее, началась самая настоящая хоккейная экспансия на юг, и в конце концов появились те самые команды, без которых уже невозможно себе представить сейчас НХЛ: Сан-Хосе, Даллас, Майами, Тамба, Финикс.
      Владелец «Финикс Койоте» откровенно признавался: «Без Гретцки я ни за что бы не рискнул начать этот бизнес и создавать хоккейный клуб посреди пустыни». В 1993 году Гретцки чуть ли не в одиночку довел «Королей» до финала Кубка Стэнли, а в следующем сезоне стал лучшим бомбардиром НХЛ. И все же главное было не в его чисто хоккейных показателях. Именно он совершил самую настоящую хоккейную революцию, после которой хоккеисты в Америке перестали считаться спортсменами второго сорта, а сам он стал таким же популярным в Штатах, как и в самой Канаде. И не случайно в исполнявшемся в день прощания с Гретцки американском гимне упоминалось его имя, имя человека, сделавшего канадский вид спорта американским.
      Уэйн стал символом не только на льду (никакого эгоизма на площадке, ни единого нарушения режима), но и за его пределами. Всегда элегантно и красиво одетый, он был образцом при общении с прессой, и не случайно его любили и молодежь, и коллеги, и не имевшие понятия о хоккее домохозяйки. И если зарабатывавший огромные деньги Майкл Джордан являлся эталоном американского преуспевания, то Уэйн был эталоном поведения. Поклонники Гретцки в один голос говорят о том, что слава Джордана останется в умах, в то время как слава Гретцки — в сердцах. Почему? Да по той простой причине, что великого Майкла считают все же атлетом, в то время как Гретцки многим видится самым настоящим поэтом, а между двумя этими понятиями лежит дистанция огромного размера.
      Но как только Гретцки сделал свое дело, «Короли» расстались с ним. Уэйн перешел сначала в «Сент-Луис», а затем в «Нью-Йорк Рейнджере». И все же сказка не могла длиться вечно, за двадцать один сезон в НХЛ Гретцки порядком поизносился и физически, и морально, и он решил оставить хоккей. «Мне,— говорил он,— было невероятно трудно решиться на этот шаг. Ведь из тридцати восьми прожитых мною лет я играл в хоккей тридцать пять. Я и сейчас не мыслю себя вне игры. Уход из спорта — катастрофа для меня. Но в то же время я чувствую, что принял правильное решение. Моя песенка спета».
      А потом было то самое прощание в августе, на котором редко кто мог сдержать слезы. Оно и понятно: на протяжении двух десятков лет Гретцки был визитной карточкой НХЛ, и всем, кто видел его великолепную игру, казалось, что Гретцки учился хоккею на какой-то другой, гораздо более развитой в спортивном плане планете! Он обладал удивительным даром погружаться в игру и чувствовать ее малейшие нюансы так, как их не чувствовал никто. У Гретцки не было какого-то страшного по силе броска, и тем не менее не было в Лиге вратаря, который бы не боялся его коварных и поражавших, словно удар тока, бросков.
      Он обладал интуицией шахматиста, а его потрясающее видение поля остается непревзойденным и поныне. Любивший творить, он никогда не опускался до откровенной грубости и, пусть под охраной своих тафгаев, он все-таки сумел доказать, что и в Канаде можно играть совсем в другой хоккей, умный и тонкий. Вот потому-то и грустили в тот торжественный и печальный день расстававшиеся с ним болельщики, ведь расставаться с мечтой всегда грустно.


Николай Сологубов
(1924-1988)


Николай Сологубов
Многократный чемпион СССР, Европы и мира; чемпион Олимпийских игр; «лучший защитник мира» 1956, 1957 и 1960 годов.



  Финал Олимпийских игр в Кортина-д'Ампеццо выдался жестким. Оно и понятно, канадцы хотели дать понять советской команде, кто есть настоящий хозяин в хоккейном королевстве. И дело было даже не в опасных атаках канадцев. Пытаясь запугать советских хоккеистов, они играли очень грубо, а подчас и жестоко, не гнушаясь ничем.
      В одном из столкновений у борта канадский хоккеист сильно ударил Николая Сологубова в лицо, и врачи, наложив ему швы, попытались было удержать его на скамейке запасных. Но куда там! Разгоряченный поединком, Сологубов только махнул рукой: «Лечиться будем после игры!» И тут же бросился в самое пекло игры. Да и ему ли, не раз смотревшему смерти в глаза на фронте, было бояться каких-то там грубиянов...
      Николай Михайловия Сологубов родился и вырос в Москве, на Мясной-Бульварной улице, получившей в 1952 году имя Героя Советского Союза Виктора Талалихина, бывшего рабочего расположенного здесь мясокомбината. По соседству с комбинатом находился стадион, и мальчишки с окрестных улиц целыми днями пропадали на нем, играя в футбол и в хоккей. И чаще всего главным действующим лицом в ребяческих баталиях становился явно выделявшийся среди своих сверстников Николай. Даже ребята намного старше Николая относились к нему с явным уважением независимо от того, встречались ли они с ним на футбольном поле или на льду.
      В семнадцать лет Николай пошел работать на завод слесарем и сразу же стал играть центральным нападающим сначала за вторую, а потом и за первую мужскую футбольную команду. Тогда же он познакомился с игравшим в ней вратарем Владимиром Никаноровым, будущим хоккеистом и футболистом ЦДКА, с которым Сологубову будет суждено поиграть в одной паре. Зимой Николай успешно выступал за молодежную хоккейную команду завода и даже был ее капитаном. И судя по тому, как он прекрасно играл, мало кто сомневался в том, что уже очень скоро он займет ключевые позиции и в футбольной, и в хоккейной командах.
      Но увы, началась война, и Николай ушел на фронт. В 1943 году он в составе бригады морской пехоты под ураганным огнем противника шел по льду Невы в атаку под Шлиссельбургом, и один из осколков угодил ему в ногу. Полтора месяца Николай пролежал в госпитале, затем снова вернулся на фронт. Он стал разведчиком в пехоте, и спустя полгода шальная пуля попала ему в большой палец правой руки. Николай оказался в знаменитой ленинградской гостинице «Англетер», где размещался военный госпиталь.
      Подлечившись, он снова отправился на фронт и принял участие в наступлении на Красное Село. Ему снова не повезло, всего в нескольких метрах от него разорвалась мина, и Сологубов снова попал в госпиталь. На этот раз все оказалось намного серьезнее, дело дошло до того, что врачи собирались ампутировать ему ногу. Но, к счастью для будущего хоккеиста, страшный диагноз (гангрена) не подтвердился, и его отправили долечиваться в Удмуртию.
      В Глазове ему сделали четыре сложнейшие операции на правой ноге и три на левой. Можно себе только представить его состояние, когда он ждал вердикта врачей. Ведь даже в самые страшные дни войны он продолжал мечтать о том, как снова будет играть в хоккей и футбол. К его великой радости, прогнозы оказались оптимистическими, но когда Николай как будто уже пошел на поправку, ему сделали еще одну операцию на левой ноге. Жадными глазами смотрел он на выздоравливающих солдат, катавшихся на залитом прямо во дворе госпиталя катке. И вот, наконец, пришел тот день, когда он, выдержав все муки ада, сам выкатился на лед. Ноги плохо слушались его, но Николай не собирался сдаваться.
      Из Глазова его направили в Москву, а оттуда — в Читу для дальнейшего прохождения службы. К тому времени он набрал форму и принял участие в нескольких играх в русский хоккей. Увидев, как он играет, его направили в Хабаровск: выступать за местный Дом офицеров.
      Быстрый и очень техничный, он сразу же обратил на себя внимание спортивных функционеров, и в возрасте двадцати пяти лет его откомандировали в ЦДКА, где предложили играть... в канадский хоккей, которого он совершенно не знал. Спорить было бессмысленно, и Николай принялся учиться новой игре с такой же настойчивостью, с какой он совсем еще недавно учился ходить после операций. Катался он прекрасно, да и с техникой у него особых проблем не было.
      И все же поначалу он чувствовал себя не очень уютно на ограниченном пространстве хоккейной коробки. Дело усугублялось еще и тем, что его поставили на место центрального нападающего, игра которого в канадском хоккее разительно отличалась от того, к чему Николай привык в русском. Но стоило лишь тренерам поставить его в защиту, как Николай преобразился. Игра у него, что называется, сразу же пошла, и всего за один сезон Николай стал одним из сильнейших защитников страны.
      Прекрасно катавшийся, техничный и неуступчивый, он уже тогда представлял угрозу для любого нападающего, поскольку обойти обладавшего большой физической силой Сологубова было невозможно. А затем случилось непредвиденное. Второй хоккейный сезон Сологубова только-только начался, когда Евгений Бабич, перешедший из ЦДСА в ВВС, буквально вскрыл ему клюшкой брюшную полость, ведь никаких панцирей тогда не было и в помине.
      Николай снова оказался в госпитале, и возглавлявший консилиум профессор кивнул своим коллегам на лежавшего на столе Николая. «Этот фронтовик,— сказал он,— стоя одной ногой в могиле, говорит нам не о своих мучениях, а о хоккее, и мы просто обязаны вытащить его оттуда!»
      Они вытащили его, и Николай снова вернулся на лед. Но, как поговаривали, особо дружеских чувств к Бабичу, который снова стал играть в ЦДКА, он не испытывал. За несколько сезонов Сологубов превратился в лучшего защитника советского хоккея и обыграть его стало настоящей проблемой. Как технически, так и тактически Николай играл достаточно раскованно, но в то же время очень строго и никогда не проваливался. И конечно, нельзя не сказать несколько слов о его великолепном партнере по обороне, знаменитом Иване Трегубове, или, как его называли за границей, Иване Грозном.
      Злой, очень сильный физически, он наводил ужас на соперников, и находилось очень мало желавших встретиться с ним на площадке лицом к лицу. Азартный и предельно жесткий, он сразу же стал выделяться прекрасным броском, наводившим страх на вратарей. Скоро минет уже почти сорок лет, как его нет на площадке, однако его страшной силы бросок и по сей день считается самым сильным в России после Блинова и Фирсова. И остается только догадываться, что бы он творил с загнутым крюком, если тот же Блинов рвал железную сетку за воротами. Помимо силы, его бросок отличался точностью, поскольку шайба летела на уровне голеностопа в той самой зоне, которую вратари называют мертвой и дотянуться до которой ловушкой просто невозможно.
      В противоположность выдержанному и хладнокровному Сологубову, Трегубов быстро заводился и, разозлившись, мог одним Ударом разбить клюшку о лед. Они прекрасно дополняли друг друга и очень быстро стали непреодолимой преградой для любых нападающих. Правда, Анатолий Тарасов все же попытался еще раз попробовать Сологубова на месте центрального нападающего. Но ничего путного из этого не вышло, и Николай снова и на этот раз уже навсегда занял свое место в защите.
      И все же истинное его величие было не в умении делать на льду практически все, а в том, что уже тогда Сологубов являл собою ярчайший образец защитника будущего, какими много позже стали Бобби Орр и наш Вячеслав Фетисов.
      «Придет, наконец, время,— писал в одной из своих книг, посвященных хоккею будущего, Анатолий Владимирович Тарасов,^ когда мы, тренеры, станем добрыми: некоторым, наиболее сильным защитникам, прекрасно владеющим искусством обводки, мы разрешим пользоваться в зоне нападения этим своим искусством. За годы своей работы лишь одному спортсмену давал я такое разрешение — Николаю Михайловичу Сологубову, владевшему приемами обводки не хуже нападающих».
      Он и в самом деле часто и умело подключался к атакам и нередко завершал их удивительным по силе и точности броском. Сологубов забросил в 350 играх 128 шайб, результат, которому может позавидовать любой нападающий. Да и в сборной, где он уже очень скоро занял свое место, он забрасывал шайбы в каждой третьей игре, чем опять же не могут похвастаться многие записные нападающие.
      Его участие в атаках никогда не напоминало лихие кавалерийские набеги, за которыми следует провал и оголение своих тылов. Нет, Сологубов обладал удивительным тактическим чутьем и шел в атаку именно тогда, когда того требовала ситуация. И вряд ли кто может вспомнить случай, чтобы Сологубов провалился и подвел свою команду. И хотя Грозным называли Трегубова, Сологубова боялись, наверное, еще больше, и редкий форвард после столкновения с ним желал еще раз испытать судьбу и встретиться с могучим защитником где-нибудь у борта. Впрочем, Николай прекрасно применял силовые приемы и на чистом льду, удивительно красиво подкатываясь под мчавшихся на огромной скорости нападающих, после чего те, к неописуемому восторгу зрителей, пролетали несколько метров по воздуху. Не случайно один из самых великих нападающих мирового хоккея Свен Юхансон уважал и очень ценил Сологубова, считая его сильнейшим защитником мира. А уж кто-кто, а он-то имел право на такое суждение: на протяжении нескольких лет он играл против Сологубова и прекрасно знал, что сулили встречи с великолепным советским защитником.
      В то же время Сологубов никогда не опускался до откровенной грубости и очень редко оказывался на скамье штрафников. Ну а чтобы ударить противника рукой или клюшкой, об этом не могло быть и речи. Да, конечно, сейчас другие времена, и тем не менее нет никакого сомнения в том, что играй Сологубов сейчас, так было очень мало желающих вступать с ним в схватку. Расплата последовала бы незамедлительно, и не в кулачном бою, а в честной борьбе. Хотя начни Сологубов применять грязные приемы, он мог бы просто-напросто искалечить любого хулигана в хоккейной форме. Ни война с ее ранениями и скитаниями по госпиталям, ни сложные операции, ни тяжелейшая травма, чуть не лишившая его жизни, не ожесточили Сологубова, и он всегда оставался порядочным человеком.
      В 1955 году он отправился на свой первый чемпионат мира и сделал все, чтобы наша сборная завоевала серебряные медали, что было весьма большим достижением. Ведь канадцы, шведы и чехи имели огромный опыт выступлений на самом высоком уровне. И уже тогда Сологубов обратил на себя внимание специалистов. Он блестяще катался, великолепно видел поле и организовывал атаки, мощно и точно бросал, и пройти его не было никакой возможности даже у самых сильных форвардов. Но по-настоящему он заявил о себе на следующий год, выиграв чемпионат мира. И когда разъяренные нашим сопротивлением канадцы попытались было оказать силовое давление, Сологубов не только не дрогнул, но и всякий раз давал острастку зарвавшимся спортсменам.
      Советская сборная по праву стала тогда чемпионом мира, а Николай Сологубов — лучшим защитником мирового первенства, и, право же, никогда еще жюри не выбирало более достойной кандидатуры. Можно себе представить, как удивились бы зрители, специалисты и хоккеисты, узнай они, какой трудный путь пришлось пройти Николаю от больничных коек до этого залитого светом пьедестала почета, на котором стоял улыбавшийся своей доброй улыбкой Всеволод Бобров. Общему успеху Сологубов радовался больше, нежели собственному достижению.
      В том же году он стал олимпийским чемпионом в Кортина-д'Ампеццо, с чего мы и начали свой рассказ. Получивший тяжелую травму, он не только вернулся на лед, но и сделал все возможное, чтобы ворота его команды до конца остались в неприкосновенности. На следующий год чемпионат мира проходил в Москве, и Николай снова был признан его лучшим защитником. Но на его усталом лице не было даже улыбки. Да и какая могла быть улыбка, если его команда не сумела стать чемпионом на родном московском льду, сыграв в ключевой игре чемпионата вничью со шведами!
      В 1960 году сборной не удалось повторить свой успех на Олимпийских играх в Скво-Вэлли, и тем не менее Сологубов снова был признан лучшим защитником чемпионата мира. В 1963 году Сологубову было уже почти сорок лет, но на чемпионат мира 1963 года в Швецию он все же поехал. И очень помог советской сборной после долгого перерыва вновь стать чемпионом мира и начать свое десятилетнее победное шествие по первенствам мира, Европы и Олимпийских игр.
      Конечно, годы и болезни брали свое, на следующий год Сологубов ушел из большого хоккея, подготовив себе великолепную замену в лице Виктора Кузькина, ставшего одним из лучших защитников мирового хоккея. Николай Михайлович оказался не только прекрасным спортсменом, но и замечательным воспитателем и товарищем, и когда Тарасов начал наигрывать еще совсем молодого Виктора Кузькина, он стал выпускать его именно в паре с Сологубовым. И тот сделал все от него зависящее, чтобы Виктор превратился в того выдающегося защитника, каким его знает весь хоккейный мир. И лучшей школы для молодого игрока было трудно придумать.
      Николай Михайлович ушел из жизни в 1988 году, но и по сей день его имя пользуется заслуженным уважением у всех, кто знает и любит хоккей. И далеко не случайно такой признанный во всем мире хоккеист, как Анатолий Фирсов, на вопрос, кого он считает лучшим игроком прошлых лет, не задумываясь тил: «Николая Сологубова!»


Павел Буре
(р. 1971)


Павел Буре
Чемпион СССР, Европы и мира; призер Олимпийских игр; лучший игрок «Всех звезд» 2000 года.



  Пятого марта 1988 года в четвертой тройке бессменного чемпиона СССР тех лет появился новичок с громкой спортивной фамилией. И как это ни удивительно, уже первым броском Павел Буре, а именно так звали молодого хоккеиста, забил на четвертой минуте встречи гол. Да, тогда ЦСКА уступил своим извечным соперникам, но новобранец, тем не менее, произвел хорошее впечатление. И хотя от него ждали многого, никто не мог даже представить себе, что пройдет всего несколько лет и этот самый Павел Буре станет самым популярным хоккеистом по обе стороны океана.
      Павел Владимирович Буре родился 31 марта 1971 года в Москве в семье известного на весь мир пловца Владимира Буре, завоевавшего бронзовые медали на мексиканской и мюнхенской Олимпиадах. Спортивная жизнь накладывала свой отпечаток на жизнь семьи, и отца Павел видел только урывками. Хоккеем Паша заболел уже в три года, а в шесть родители отвели его в хоккейную школу ЦСКА.
      Но пока другие ребята показывали все, на что они способны, Паша с растерянным видом стоял у борта: слишком уж непривычным оказался для него искусственный лед. Пришлось сказать свое веское слово отцу, и Паша попал-таки в хоккейную школу. «Да,— сказал ему перед первой тренировкой отец,— я устроил тебя в ЦСКА, но если через три месяца ты будешь плестись в хвосте, я же тебя оттуда и заберу! И постарайся запомнить такую простую вещь: все, что бы ты ни делал в жизни, ты должен делать лучше других!»
      Нельзя сказать, что Павел был последним в школе, но все же дела шли не слишком хорошо и он несколько раз хотел бросить хоккей. Но каждый раз родители удерживали его от этого опрометчивого шага. Затем случилось непредвиденное: родители развелись, и Павел и его брат остались с матерью.
      Владимир Буре много сделал для его становления, но сам Павел и по сей день считает, что всему хорошему в своей жизни они с братом обязаны матери, не щадившей себя ради их будущего. Нелегко было вставать в пять часов утра, отвозить детей на начинавшуюся в семь часов тренировку, потом целый день работать и спешить домой, чтобы заняться домашним хозяйством! И ребята как могли благодарили ее, собирая для нее выдаваемый им в спортивном лагере шоколад и даже пытаясь печь для нее блины.
      В конце концов Павел оправдал надежды матери и попал в состав прославленного на весь мир армейского клуба. А еще через 10 дней после его памятного дебюта в игре с «Динамо» главный тренер ЦСКА Виктор Тихонов создал новую тройку, в которую вместе с Буре вошли подававшие огромные надежды Сергей Федоров и Александр Могильный.
      С первых же игр трио обещало стать весьма перспективным, и ребят пригласили в молодежную сборную СССР для участия в чемпионате мира 1989 года. Тройка отыграла прекрасно, а забросивший восемь шайб и сделавший шесть голевых передач в семи играх Павел был признан лучшим нападающим турнира.
      В том же году Павел стал лучшим новичком сезона, а на следующий год последовали его новые успехи: он снова стал чемпионом мира среди молодежных команд и выиграл мировое золото в составе национальной команды Советского Союза. К его великой радости, вложившая в него столько трудов мать могла, наконец, гордиться им: в 19 лет он выступал в первой пятерке сборной СССР, был заслуженным мастером спорта и чемпионом мира.
      Он прибавлял с каждой игрой и, говоря откровенно, чемпионат СССР стал для него и его партнеров уже тесен. В воздухе запахло переменами, и хоккеисты все чаще и чаще подумывали о том, как бы им перебраться в НХЛ. И все же инициатором своего отъезда за океан стал не сам Павел. В начале августа сборная собралась на тренировочный сбор в Новогорске. Игрокам было поставлено новое условие: отныне в сборной мог играть только то, кто заключил контракт с каким-нибудь клубом. Буре вручили контракт, из которого следовало, что вместо положенного ему года он обязан отыграть за ЦСКА целых три.
      Павел отказался и сразу же оказался под прессом чиновников от хоккея. Ему запретили играть за сборную и уговаривали отца повлиять на сына. Но все было уже напрасно — весной 1991 года Павел демобилизовался и, так и не сумев договориться с руководством ЦСКА, за который он был готов отыграть положенный по старому контракту год, летом 1991 года начал переговоры с фирмой Сержа Ханли.
      Молодой нападающий попал в клуб НХЛ «Ванкувер Кэнакс» и первые два сезона, по его собственному признанию, выходил на площадку с опаской, поскольку в Америке еще не очень-то жаловали легионеров из Европы. Особенно тех, кто слишком уж выделялся. Однако Павел не дрогнул и, раз за разом обыгрывая на площадке всю пятерку соперника, то и дело забивал голы. Надо сказать, ему очень повезло в том, что в это очень трудное время рядом с ним оказался такой блестящий хоккеист и прекрасный человек, как его бывший партнер по ЦСКА и сборной Игорь Ларионов. Кроме того, к нему в Ванкувер приехали родители.
      «Когда я приехал в Канаду,—рассказыал позже сам Павел,— Для меня все было чужим, включая и сам хоккей. И если бы не мои близкие и Игорь Ларионов, мой путь к признанию оказался бы куда тяжелее». Но как бы там ни было, уже в первой игре с «Виннипег Джетс» Павел стал любимцем публики, буквально затерзав защиту виннипегцев, не привыкших к игре на такой сумасшедшей скорости, какую демонстрировал новичок из Ванкувера. И как это ни удивительно для Канады, после удачно сложившейся для него игры ему аплодировали болельщики обеих команд.
      «Волновался я в тот вечер неимоверно,— рассказывал Павел,— что и неудивительно, ведь я толком ничего не знал о том хоккее, в какой мне теперь предстояло играть! Но стоило мне только выйти на лед, как я сразу же заиграл в своей привычной манере. И этот в общем-то не самый важный матч с «Виннипегом» я и по сей день считаю одним из самых важных в своей карьере. Ибо слишком уж много в Канаде зависит от того, как пройдет твой дебют!» Его дебют прошел прекрасно, и в первом же своем заокеанском сезоне Павел провел тридцать четыре гола в регулярном чемпионате и шесть в плей-офф. А после сезона 1992/93 годов хоккейным специалистам из НХЛ пришлось признать, что Лига получила игрока экстракласса.
      В восьмидесяти трех встречах Буре шестьдесят раз «огорчал» вратарей соперника, а вместе с результативными передачами его показатель стал лучшим за карьеру и составил 110 очков. Возросла и ответственность, тренеры стали больше доверять, а значит, и нагружать Павла и очень надеялись на то, что ставший уже безого-ворочным лидером атак «Ванкувера» Павел выведет свой клуб на качественно новый уровень. И Павел вывел свой клуб в драматичный финал Кубка Стэнли 1994-го года, где «Ванкувер» уступил «Нью-Йорк Рэйнджерс» только в седьмой встрече. Ну а сам Павел к шестидесяти шайбам в регулярном чемпионате приплюсовал еще шестнадцать голов в играх плей-офф.
      После столь эффектного сезона Буре стал чуть ли не идолом канадских болельщиков, и такого количества изображений на первых полосах хоккейных журналов и во всевозможных спортивных справочниках в том году не удостоился больше никто. Он получил прозвище «Русская ракета». Это третья «ракета» в НХЛ. Если вспомнить, что первой из этих самых «ракет» был легендарный Морис Ришар, второй — «Золотой» — великий Бобби Халл, то станет понятно, с каким уважением и восторгом любители хоккея относились к Павлу.
      Но не все шло так гладко, как того хотелось бы, и шестнадцатая игра в сезоне 1995 года стала для «Русской ракеты» роковой. В столкновении с игроком «Чикаго» Стивом Смитом Павел Буре порвал коленные связки и распрощался с хоккеем до конца сезона. И вот тут-то на помощь ему пришел его отец, уже успевший к тому времени жениться во второй раз. Сам в прошлом прекрасный спортсмен, он разработал специальную программу, и Павел занимался каждый день в бассейне и даже тренировался с парашютом. Владимир Буре много делал для сына, хотя их отношения были скорее просто деловые.
      Наступил сезон 1996/97 годов, и вся НХЛ задавалась одним и тем же вопросом: сможет ли Буре после тяжелейшей травмы оправдать свое прозвище и высокую зарплату. Первая половина сезона оставила двойственное впечатление — в одном матче Павел блистал, в другом был совершенно незаметен. И сразу же послышались голоса внимательно наблюдавших за ним скептиков: «Лучшие игры Буре позади, от «Русской ракеты» осталась лишь бледная тень».
      Но сам Павел думал иначе и постепенно набирал форму. Однако последовала новая травма, и в последних девятнадцати матчах сезона Павел на лед уже не выходил. На этот раз он в одном из столкновений получил повреждение спины. Но уже в следующем сезоне Павел снова заявил о себе, забросив пятьдесят одну шайбу, что не только существенно увеличило его зарплату, но и вернуло Буре уверенность в своих силах. Хотя сам «Ванкувер» так и не сумел пробиться в розыгрыш Кубка Стенли.
      В том же 1998 году Павел принял участие в Зимней Олимпиаде в Нагано. И хотя многие приглашенные в сборную российские игроки выражали сомнение в целесообразности своего участия в Играх, Буре был предельно точен. «Если тренер считает, что я смогу помочь сборной на Олимпиаде,— заявил он,— то я приму его приглашение и приложу все усилия для того, чтобы сборная России напомнила всей планете, кто есть кто в мировом хоккее. Наша хоккейная школа одна из лучших в мире, и мы обязаны доказывать это своими победами!» А когда Павла спросили на одной из пресс-конференций, приятно ли ему играть в одной команде с родным братом, он только пожал плечами: «В этой команде со мной играет целых двадцать два брата!»
      И это отнюдь не поза, а истинное отношение Павла к его товарищам по сборной. Своей игрой в Нагано Павел затмил практически всех, кроме блестящего Доминика Гашека, обеспечившего фантастической игрой в финале золотые медали команде Чехии. Павел же стал лучшим снайпером турнира, забросив девять голов в шести играх, и был признан лучшим нападающим Олимпиады. А в полуфинальном матче с финнами он установил своеобразный олимпийский рекорд, забросив пять шайб в ворота сборной Финляндии. За что и удостоился записи в Книге рекордов Гиннесса. В своей оценке игры Буре лидер финской команды Тиему Селянне был краток: «Против нас играл гений!» Не случайно среди российских спортсменов, награжденных за выдающиеся достижения на Олимпиаде в Нагано орденом Почета, он был единственным из хоккеистов. И это нисколько не удивило спортивных специалистов и болельщиков.
      Летом 1998 года Павел Буре решился на разрыв с клубом «Ванкувер». Уже давно поговаривали о том, что Буре, давно переросший этот богатый только по канадским меркам клуб, просил руководство об обмене, но до поры до времени Павел очень Умело обходил эту острую проблему. Однако рано или поздно вопрос этот должен был решиться, поскольку в конечном счете НХЛ — прежде всего большой бизнес, и каждый принимающий в нем участие руководствуется прежде всего своими собственными интересами.
      Конечно, «Ванкувер» не желал расставаться со своим звездным форвардом, так что Буре ничего не оставалось, как объявить забастовку. Что он и сделал — на целых семь месяцев.
      Он потерял большие деньги, но своего добился, и «Русскую ракету» с распростертыми объятиями приняла солнечная Флорида. Вместе с ним в составе «пантер» появились 28-летний защитник Бретт Хэдикен и 19-летний Брэд Ференц. Руководство «пантер» не зря рассчитывало на Буре. С его появлением игра клуба сразу же стала более насыщенной, а сам Павел забросил в одиннадцати матчах тринадцать шайб и отдал три голевые передачи. И все же рецидив старой травмы колена не позволил Буре завершить сезон на мажорной ноте, и воспрянувшие было духом «пантеры» так и не смогли пробиться в плей-офф.
      «То, что случилось со мной,— говорил сам Павел,— это только досадная случайность. Я просто подвернул на большой скорости ногу и снова порвал крестообразные связки». Конечно, это была случайность, и все же было крайне неприятно выходить из игры, поскользнувшись в буквальном смысле этого слова на пустом месте!
      Сезон 1999/2000 годов стал одним из самых успешных в хоккейной карьере Павла, забившего в семидесяти четырех встречах пятьдесят восемь шайб и сделавшего тридцать шесть голевых передач. Павел стал лучшим снайпером чемпионата и, сделав 6 февраля в матче «Всех Звезд» в Торонто хетт-трик, получил приз «Самого ценного игрока» матча. А затем наступила самая настоящая «черная полоса»: в одной восьмой финала Кубка Стэнли «Флорида Пантерз» так ничего и не смогла противопоставить будущему обладателю трофея «Нью-Джерси Дэвилз» и не выиграла ни одного матча.
      Потом последовал провал сборной России на чемпионате мира в Санкт-Петербурге, и ее одиннадцатое место стало самым худшим за всю ее историю. «После двух поражений подряд матч с Латвией стал для нас решающим,— рассказывал Павел.— В команде состоялось два собрания: с тренерами и без них, и на лед мы вышли с желанием побеждать! Но что случилось, вы сами видели. После поражения от Латвии у меня было такое ощущение, будто все обвалилось. Мне было стыдно и больно. Я даже представить себе не мог, что мы с таким-то составом не выйдем в четвертьфинал».
      В июне 2000-го года на церемонии награждения лучших игроков сезона Павел Буре был номинирован на звание лучшего игрока наравне с Крисом Пронгером и Яромиром Ягром и получил «Моррис Ришар Трофи» — приз лучшему снайперу регулярного чемпионата. Несмотря на отдельные неудачи, стремительный полет «Русской ракеты» по-прежнему восхищает всех наблюдающих за его игрой. Он остается хоккейной звездой номер один, к нему стоят в очередь за автографами, а девушки заваливают его письмами. Вдруг да повезет, ведь Павел и по сей день не женат.
      Конечно, подруги у него были и, наверное, есть и сейчас, а одной из них он после того, как они расстались, помог встать на ноги, оплачивая ее учебу. Интересы Павла не ограничиваются одним лишь хоккеем, это много читающий, эрудированный человек.
      «Если Павел не тренируется и не спит,— рассказывала его мать,— значит, читает». И его знакомым девушкам она всегда советовала одно и то же: «Хочешь заинтересовать Павла, больше читай!»
      «Жена,— считает сам Павел,— не должна замыкаться в четырех стенах, иначе с ней не о чем разговаривать. Ей надо общаться, где-то бывать, узнавать что-то новое». Что же касается его друзей, то они у него, конечно, есть. Однако большинство из них живет в России, и многие уже начинают отдаляться. В чем нет ничего удивительного и уж тем более странного: слишком уж высоко взлетел Павел. Да и вообще Павел любит общаться и беседовать с людьми значительно старше себя, много повидавшими.
      Сезон 2001 года «Флорида» начала слабо, в довершение всего уже в ноябре Павел получил травму и почти месяц не выходил на лед. В декабре клуб возглавил знаменитый Майк Кинан, ну а после того, как снова появился на льду бессменный лидер «пантер» Павел Буре, с именем которого болельщики связывают надежды на дальнейший подъем любимой команды, все воспрянули духом и сумели выиграть в двух встречах подряд у таких грозных соперников, как «Нью-Джерси» и «Айлендерс».
      В своем обращении к российским болельщикам после поражения российской сборной на чемпионате мира в Санкт-Петербурге Павел пообещал исправить положение при первой же удобной возможности. Такая возможность была на Олимпиаде в Солт-Лейк-Сити, но что-то не заладилось... Хотя серебряные медали —тоже ведь очень даже не плохо! И все же будем надеяться, что главные успехи еще впереди и у Павла Буре, и у сборной России.

Алексанр Овечкин
(р. 1985)




Александр Овечкин

Российский профессиональный хоккеист, левый нападающий клуба НХЛ «Вашингтон Кэпиталз». Прежде Овечкин играл в Суперлиге за московское «Динамо». В американском клубе Александр провёл 4 сезона и является капитаном. Был задрафтован в 2004 году, став вторым после Ковальчука российским хоккеистом, выбранным под общим первым номером. В январе 2008 года Овечкин подписал с «Вашингтоном» 13-летний контракт на сумму 124 млн долларов, став, тем самым, первым хоккеистом, заключившим контракт более чем на 100 миллионов.


В НХЛ Александр дебютировал в сезоне 2005—2006, получив по итогам первого сезона «Колдер Трофи», обойдя в голосовании Сидни Кросби. Также Овечкин получил «Арт Росс Трофи» в 2008 и дважды «Лестер Пирсон Авард», «Харт Трофи» и «Морис Ришар Трофи». Трижды россиянин участвовал в Матче всех звёзд. Овечкин — один из немногих игроков, набиравших более 100 очков и забивавших более 50 шайб за сезон. В конце 2009 года Овечкин вошёл в число 10-и лучших игроков НХЛ десятилетия.


Овечкин дебютировал в сборной России в 17 лет, став самым молодым игроком сборной за всю её историю. В составе национальной команды участвовал в 5-и чемпионатах мира и Олимпийских играх в Турине.


Юность
Александр Овечкин родился в 1985 году, в Москве. Он стал третьим ребёнком в семье, братьям Александра было 13 и 15 лет. Мать будущего хоккеиста — известная баскетболистка Татьяна Овечкина, защитница сборной СССР. В составе сборной стала двукратной олимпийской чемпионкой. Отец, Михаил — бывший профессиональный футболист, выступал за столичное «Динамо». «Мой отец был спортсменом, моя мать была великим спортсменом, так как же я мог не стать спортсменом?», — говорил Александр.


По рассказам Татьяны Овечкиной интерес к хоккею стал проявляться у Александра с самого детства. В возрасте 2-х лет он, гуляя с матерью по магазину игрушек, увидел хоккейную форму, которая настолько понравилась мальчику, что он не уходил от витрины, пока хоккейный комплект не был куплен. В 8 лет начал заниматься в хоккейной секции. В неё Александра привёл один из его старших братьев, Сергей. Родители были против увлечения сына хоккеем, считая этот вид спорта слишком травмоопасным. Также, из-за высокой занятости, они часто оказывались не в состоянии проводить сына до катка. Вскоре Александру и вовсе пришлось бросить занятия. Вернуть ребёнка в секцию родителей уговорил один из тренеров, разглядевший в Овечкине талант и Сергей, видевший любовь брата к хоккею и поддерживающий его в этом начинании.


Любимыми командами Овечкина были «Питтсбург», который в начале 90-х находился на подъёме, и московское «Динамо» (родители Александра выступали за команды, находящиеся в системе этого клуба). Кумирами детства Овечкина были многолетний лидер «Питтсбурга» Марио Лемье и Александр Мальцев, легендарный игрок «Динамо» и сборной СССР.


Когда Александру было 10 лет, в автомобильной аварии погиб его старший брат, Сергей. Ему было 25. Именно Сергей привёл Александра в хоккей и поддерживал на первых порах. Мальчик тяжело переживал смерть брата. По словам друга Овечкина, хоккеиста Ильи Никулина, Александр был очень близок со своим братом и никогда не затрагивает тему его смерти в разговорах.


Вскоре Овечкин был приглашён в хоккейную школу московского «Динамо». В основном Александр работал над силовым катанием и техникой кистевого броска. Во всех детских командах «Динамо» он был одним из младших, но всегда лучшим игроком. В возрасте 12 лет он побил рекорд Павла Буре, забив 59 шайб в чемпионате Москвы. В 2000 году Александра перевели во взрослую команду.


Карьера
«Динамо»
Овечкин дебютировал в российской Суперлиге в 2001 году, в возрасте 16 лет. В своём первом сезоне он сыграл 22 матча, в которых забил 2 шайбы, отдал 2 голевые передачи и появился на льду в 3-х матчах плей-офф. В 2002 году Александр отправился в Словакию на Юниорский чемпионат мира в составе юниорской сборной России, где стал, с 18-ю очками, самым результативным игроком.


В возрасте 17 лет Овечкин дебютировал и во взрослой сборной России на кубке Ческа Пойиштовна, где забил один гол, став самым юным хоккеистом, выходивших в составе сборной страны и самым молодым автором заброшенной шайбы.


В сезоне 2002—2003 Александр провёл первый полный сезон за «Динамо», набрав 15 очков (8 шайб, 7 голевых передач), а его клуб вновь вышел в плей-офф и снова уступил в первом раунде. На драфте 2003 года Овечкина пытался заполучить клуб «Флорида Пантерз», но хоккеисту тогда ещё не было 18-и лет и сделка не состоялась.


В следующем сезоне Овечкин был уже одним из ключевых игроков «Динамо». Он сыграл в 53-х из 60 матчей и впервые преодолел 20-очковый рубеж (23 очка). По итогам сезона он был признан лучшим левым нападающим. Его команда, как и год назад, уступила в первом раунде плей-офф, а обидчиком «Динамо» вновь стал «Авангард». 2004 год оказался очень насыщенным в плане игр за сборную. Овечкин сыграл за молодёжную сборную на Молодёжном чемпионате мира и за взрослую сборную на чемпионате мира и Кубке мира. Успехи молодого хоккеиста были замечены за океаном. На драфте 2004 года Овечкин был выбран под общим 1-м номером и мог оказаться в НХЛ уже в следующем сезоне, но из-за локаута остался в «Динамо».


Сезон 2004—2005 стал последним и самым успешным для Овечкина за время его игры в Суперлиге. «Динамо», в котором из-за НХЛовского локаута в тот сезон играли Андрей Марков, Павел Дацюк и Максим Афиногенов, впервые за 5 лет стал чемпионом России. В плей-офф Овечкин сыграл все 10 матчей. Несмотря на то, что из-за травмы плеча, полученной в финале Молодёжного чемпионата мира, Овечкин пропустил два месяца, он набрал на 4 очка больше, чем в прошлом сезоне. Также в 2005 году Александр выиграл две международные награды — серебро Молодёжного чемпионата мира и бронзу взрослого.


«Дело Овечкина»
По окончании сезона у Овечкина закончился контракт с «Динамо». Москвичи рассчитывали продлить соглашение с хоккеистом, для того, чтобы получить денежную компенсацию, в случае переезда игрока в НХЛ, где он уже был выбран «Вашингтоном» по результатам драфта. В то же время Александру было сделано контрактное предложение от омского «Авангарда», по которому он получил бы 1,8 миллионов долларов за сезон. Предложение омичей было значительно выгодней, чем аналогичное предложение от «Динамо».


Овечкин принял предложение омичей и подписал с ними предварительный контракт. По правилу, введённому в межсезонье, чтобы оставить за собой права на хоккеиста, «Динамо» должно было повторить контракт «Авангарда». Динамовцы сумели это сделать, после чего разбирательство между клубами зашло в тупик. Ситуация осложнялась тем, что «Авангард» был согласен отпустить Овечкина в НХЛ без компенсации, а «Динамо» требовало с «Вашингтона» 2 миллиона. Также хоккеист заявлял, что «Динамо» имеет перед ним задолженности по зарплате. Конфликт, названный СМИ «Делом Овечкина», должен был решиться в арбитражном суде 2 августа 2005 года. Но прежде, 20 июля, Александр заявил, что будет играть за «Вашингтон» и сразу после окончания локаута подпишет с клубом контракт. 9 августа суд вынес вердикт, согласно которому все права на хоккеиста принадлежат «Динамо». Сам Овечкин заявил, что в Москву не вернется и уедет играть за океан. «Авангард», после того, как Александр окончательно определился с решением уехать в НХЛ, от дальнейших споров отказался и представитель омичей в суде не появился. В итоге Овечкин всё-таки уехал в НХЛ и 5 октября дебютировал в «Вашингтоне». «Динамо» неоднократно высказывало претензии к американскому клубу, но позже суд Вашингтона признал несостоятельность доводов москвичей и «Дело Овечкина» было официально завершено.


НХЛ
Драфт
Овечкин мог быть выбран ещё на драфте 2003 года. Интерес к хоккеисту проявляла «Флорида» и хотела выбрать Александра в 9-м раунде под общим 256-м номером. Однако до драфта в том году допускались игроки, родившиеся до 15 сентября 1985 года, а Овечкин родился 17 сентября, но генеральный менеджер «Флориды» Майк Кинан попытался обойти правила, заявив, что из-за четырёх високосных годов Александру исполняется 18 лет не 17-го, а 13 сентября, следовательно он может быть выбран. Однако «Флорида» не успела обратиться в руководство НХЛ со своим требованием, и драфт хоккеиста был отложен на год.


Овечкин уверенно занимал первое место в европейском рейтинге форвардов, опубликованном скаутами НХЛ в преддверии драфта 2004 года. «Вашингтон Кэпиталз», имеющий право первым выбирать новичка, имел около 15-и предложений от клубов НХЛ, желающих задрафтовать россиянина, но генеральный менеджер «Кэпиталз» Джордж Макфи оставил право выбрать Овечкина за собой. Тем самым он дал понять, что в ближайшие годы команда будет строиться вокруг Александра (за несколько лет до этого «Вашингтон» проводил аналогичную политику в отношении Яромира Ягра, но неудачно). Овечкин, как и ожидалось, был выбран под первым номером, став вторым после Ильи Ковальчука российским хоккеистом, удостоенным этой чести.


Сезон 2005—2006. Борьба с Кросби за «Колдер Трофи»
После завершения локаута Овечкин подписал контракт с «Вашингтоном». Хоккеисту предложили максимально возможную для новичка зарплату — с учетом бонусов он мог бы заработать за сезон 3,85 миллионов долларов. Александр дебютировал в НХЛ 5 октября 2005 года, в матче с «Коламбус Блю Джекетс». В том же матче он забросил свою первую шайбу, а в итоге сделал дубль, чем помог «Вашингтону» победить. Также 5 октября дебютировал другой перспективный хоккеист, первый номер драфта 2005 года, Сидни Кросби, представленный журналистами как «новый Гретцки». Именно он будет главным конкурентом Овечкина за звание лучшего новичка лиги.


Овечкин начал оправдывать ожидания уже с начала регулярного чемпионата. Он набирал очки в первых 11 матчах «Вашингтона». В декабре он был впервые признан «новичком месяца» и уже к тому времени стал называться фаворитом в борьбе с Сидни Кросби за «Колдер Трофи». В 12 матчах декабря Овечкин набрал 19 очков. Всего же в первой половине сезона 2005—2006 на счету Александра было 49 очков (25 шайб и 24 голевые передачи). Больше него из россиян набрал только Илья Ковальчук. 16 января Овечкин забил шайбу в ворота «Финикс Койотс», которая многими журналистами и болельщиками называлась одной из красивейших в истории НХЛ. Овечкин отобрал шайбу на правом фланге и сблизился с защитником «Финикса» Полом Марой. Мара толкнул Овечкина в грудь, Александр упал на лёд, но успел перевернуться, обвести клюшку вокруг головы и, одной рукой, почти с нулевого угла забить шайбу. «Он сделал не гол, а шедевр, который лишний раз доказал, как хорош этот парень» — сказал наставник «Финикса» Уэйн Гретцки после матча. По итогам января Овечкин второй раз подряд стал «новичком месяца». Также в январе Александр дважды признавался «лучшим игроком недели». В начале февраля Овечкин получил растяжение паха, из-за чего пропустил матч с «Нью-Йорк Айлендерс» и мог остаться без первой в своей жизни Олимпиады. Но травма оказалась не такой серьёзной и Александр всё-таки поехал в Турин, где был одним из лучших, набрав 6 очков (5 шайб и голевая передача) в 8-ми матчах, однако это не помогло сборной завоевать медаль. Овечкин оказался единственным из россиян, включённым по итогам турнира в символическую сборную.


В оставшиеся после Олимпиады два месяца регулярного чемпионата Овечкин смог превзойти 100-очковый рубеж. Клуб Александра, «Вашингтон», выступил менее успешно, заняв в своём дивизионе последнее место. Всего же на счету Овечкина было 106 очков (52 шайбы и 54 голевые передачи). По количеству очков и забитым шайбам Александр занял 3-е место в Лиге, а среди новичков был лучшим по шайбам, очкам и броскам. В этом же сезоне он получил свою первую награду в НХЛ — как и ожидалось, он обошёл Сидни Кросби в голосовании, на звание лучшего новичка года — «Колдер Трофи». 124 человека из 129-и голосовавших отдали россиянину первое место. После этого сезона Овечкин и Кросби станут одними из самых популярных игроков и будут называться лицами НХЛ.


Сезон 2006—2007. Дебют в Матче всех звёзд
Сезон 2006—2007 выдался для Овечкина менее удачным, чем предыдущий. Он набрал 92 очка (46 шайб, 46 голевых передач), на 14 меньше, чем в прошлом сезоне. Александр занял 13-е место в Лиге по очкам и 4-е по забитым шайбам. Несмотря на ухудшение результатов, россиянин продолжал прогрессировать и улучшать свою игру. 27 февраля Овечкин стал ассистентом капитана, заменив ушедшего в «Баффало» Дайнюса Зубруса.


В январе 2007 года Александр принял участие в Матче всех звёзд. По результатам голосования болельщиков Овечкин был выбран в первую пятерку команды Восточной конференции. Партнёрами Александра по тройке нападения стали Сидни Кросби и Даниель Бриер. Первый — извечный соперник россиянина, а со вторым у Александра был серьёзный конфликт — Овечкин неумышленно, но грубо толкнул Бриера в спину, после чего хоккеист «Баффало» ударился головой об борт, однако перед матчем Александр сказал, что проблема исчерпана и Бриер на него обиды не держит. Для Овечкина и Кросби это был первый Матч всех звёзд в карьере и вокруг них нагнетался огромный ажиотаж. «Как я понял, из нас надеются сделать что-то похожее на то, что было давно в НБА в противостоянии Мэджика Джонсона и Ларри Бёрда» — сказал Овечкин за несколько дней до матча.


Итоговое же выступление россиянина не оправдало ожиданий. В предварявших Матч конкурсах «Суперскиллз» Овечкину предстояло состязание на скорость, которое он закончил с худшим результатом, а позже Александр дважды не сумел забить Роберто Люонго в конкурсах буллитов. В самом матче Овечкин смог забросить одну шайбу, что не помогло его команде добиться итогового успеха («Восток» проиграл 9-12).


Сезон 2007—2008. Подписание рекордного контракта
В своём третьем сезоне Овечкин показал лучшую игру за всё время выступлений в НХЛ. По итогам регулярного чемпионата он получил 4 индивидуальные награды — «Харт Трофи», «Арт Росс Трофи», «Лестер Пирсон Авард» и «Морис Ришар Трофи». 65 шайб — результат Александра в сезоне 2007—2008 — был лучшим в НХЛ с 1996 года. Также Овечкин побил рекорд результативности для левых крайних нападающих (прежний принадлежал Люку Робитайлу (63 шайбы) и клубный рекорд «Вашингтон Кэпиталз», установленный в 1982 году Деннисом Маруком (60 шайб)).


Лучший с 2003 года результат показала и команда Александра, «Вашингтон». «Кэпиталз» выиграли Юго-восточный дивизион, выйдя в плей-офф после долгого промежутка, однако там в упорной 7-матчевой серии проиграли «Филадельфии». 27 января Александр второй раз подряд принял участие в Матче всех звёзд, в котором забил 2 шайбы. По окончании сезона мэр Вашингтона Адриан Фенти вручил Овечкину символический ключ от города.


В мае Овечкин вместе со сборной России выиграл Чемпионат мира, проходивший в Канаде. Набрав 12 очков, Овечкин вошёл в тройку лучших бомбардиров сборной России, в которой также состояли два его партнёра по «Вашингтону» — Александр Сёмин и Сергей Фёдоров, оказался в Сборной всех звёзд турнира по версии журналистов.


10 декабря 2008 года Овечкин подписал новый контракт с «Вашингтоном», ставший рекордным в истории НХЛ. Александр будет играть в столице США 13 сезонов. За этот период он получит 124 млн долларов — по 9 млн в первые 6 сезонов и по 10 в 7 последующих. До этого в Лиге ни разу не заключались контракты, сумма которых превышала 100 миллионов. Например, сумма 15-летнего контракта голкипера «Нью-Йорк Айлендерс» Рика Дипьетро составила 67,5 млн. «Алекс — краеугольный камень в строительстве нашей команды. Я полагаю, что он станет именно тем игроком, который поможет „Вашингтону“ добиться победы в Кубке Стэнли» — заявил владелец «Кэпиталз» Тед Леонсис.


Сезон 2008—2009. 200-я шайба в НХЛ. Конфликт с Доном Черри
В сезоне 2008—2009 Овечкин вновь преодолел 100-очковый рубеж и забил более 50 шайб. Александр второй раз подряд получил «Харт Трофи», «Морис Ришар Трофи», «Лестер Пирсон Авард». Овечкину не хватило 3-х очков до получения «Арт Росс Трофи», который достался его соотечественнику Евгению Малкину. 6 февраля Александр забросил свою 200-ю шайбу в Лиге. Это произошло в матче с «Лос-Анджелес Кингс». 25 января Овечкин сыграл за сборную «Востока» в Матче всех звёзд, где забросил одну шайбу и сделал 2 голевые передачи.


Клуб Овечкина, «Вашингтон Кэпиталз», вновь выиграл Юго-восточный дивизион и вышел в плей-офф. В отличие от прошлогоднего результата, «Кэпиталз» сумели пройти первый раунд, победив в серии с «Нью-Йорк Рейнджерс» со счётом 4-3, однако в полуфинале конференции уступили будущему обладателю Кубка Стэнли — «Питтсбург Пингвинз», вновь со счётом 4-3.


В феврале Овечкин был раскритикован известным канадским журналистом Доном Черри, ведущим программы «Hockey Night in Canada», за слишком экспрессивное, по его мнению, празднование Александром своей 50-й шайбы в сезоне. К критике подключились многие хоккейные эксперты. «Я, Жозе Теодор, Майкл Грин и Никлас Бэкстрем договорились, что отпразднуем этот гол вместе. Я должен был положить клюшку на лед, а все остальные показать, какая она горячая. Но, раз никого из партнёров рядом не оказалось, мне пришлось весь трюк делать самому» — сказал после матча Овечкин. Черри заявил, что россиянин уподобился «дебилам из соккера, празднующих забитые голы с идиотскими ужимками» и что он подаёт плохой пример канадским детям. Овечкин не стал реагировать на журналиста и большо́го мнения его словам не придал: «Я не могу ждать, пока они скажут что-нибудь про меня. Старые тренеры, старая система… вы ведь знаете». К критике Черри, однако, прислушался главный тренер «Вашингтона» Брюс Будро, попросивший россиянина в будущем быть менее эмоциональным. Овечкин с тренером согласился.


Сезон 2009—2010. Капитанство
В первых играх сезона Овечкин выступал удачно, но в ноябре у россиянина началась полоса неудач и он пропустил значительное количество матчей. 1 ноября Овечкин получил травму в столкновении с защитником «Коламбуса» Раффи Торресом, из-за которой пропустил один месяц. Вернувшись на лёд 1 декабря Александр вьехал коленом в колено игрока «Каролины» Тима Глисона и не смог закончить матч, однако травмы у него обнаружено не было. За грубую игру Овечкин был дисквалифицирован на 2 матча. После этого россиянин вновь подверся критике за свою силовую манеру игры, но Александр повторил, что менять стиль не будет.


5 января 2010 года Овечкин стал капитаном «Вашингтона», сменив обменянного в «Коламбус» Криса Кларка.


Международная карьера
Первым международным соревнованием, на котором сыграл Овечкин был Юниорский чемпионат мира 2002. Александр стал лучшим на чемпионате по набранным очкам (18), а сборная заняла второе место, уступив юниорской сборной США только по разнице забитых и пропущенных шайб. В январе 2003 года он сыграл за молодёжную сборную на Молодёжном чемпионате мира. Овечкин забил 6 шайб, чем помог сборной выиграть золотые медали первенства. Это была первая международная золотая награда Александра.


В 2003 году Овечкин был вызван Виктором Тихоновым в главную сборную на Кубок Ческа Пойиштовна. Он стал самым юным хоккеистом, появившимся в составе первой сборной, а также самым юным игроком сборной, забивавшим шайбу. В апреле Александр участвовал в Юниорском чемпионате мира, проходившем в Ярославле. Сборная заняла 3-е место, а Овечкин набрал 13 очков.


В 2004 году Овечкин принял участие в 3-х международных турнирах, причём в 2-х из них представлял первую сборную. На Молодёжном чемпионате мира сборная заняла лишь 5-е место, Овечкин забросил 5 шайб и отдал 2 голевые передачи. Весной Овечкин отправился в Чехию на взрослый Чемпионат мира. Он был самым юным из всех игроков, принявших в нём участие. На чемпионате сборная выступила неудачно, не сумев попасть даже в четвертьфинал, а Овечкин набрал в 6 матчах только 2 очка. В составе первой сборной Александр сыграл ещё и на Кубке мира, на котором команда России также выступила неудачно, проиграв американцам в четвертьфинале.


В начале 2005 года Александр вновь выступил на Молодёжном чемпионате мира. Его результат — 11 очков — был третьим на чемпионате, а сборная стала 2-й, уступив в финале Канаде. По итогам первенства россиянин был назван лучшим нападающим. В составе основной сборной Овечкин сыграл на чемпионате мира в Австрии. Александр набрал 8 очков, а сборная стала 3-ей. Это была первая медаль Овечкина на взрослом соревновании.


В феврале 2006 года Овечкин впервые в своей карьере принял участие в Олимпийских играх. В Турине Александр забросил 5 шайб и отдал одну голевую передачу, а по итогам турнира был единственным из россиян, включённых в символическую сборную, в которую помимо него вошли четверо игроков сборной Финляндии и шведский защитник Никлас Лидстрём. Сборная России заняла на Олимпиаде 4-е место. В мае Овечкин сыграл на чемпионате мира. Он стал лучшим в сборной, и 5-м на турнире по набранным очкам, попав по итогам первенства в Сборную всех звёзд по мнению журналистов, а сборная выступила неудачно, проиграв в четвертьфинале сборной Чехии.


На чемпионате мира 2007 года сборная России, как и 2 года назад, выиграла бронзовые медали и своей игрой заслужила много лестных отзывов от прессы и болельщиков. Овечкин, однако, показал слабую игру, забросив в 8 матчах лишь одну шайбу и запомнившись лишь одноматчевой дисквалификацией, полученной им за нанесение травмы игроку сборной Швейцарии Валентину Вирцу.


Проходивший в мае 2008 года чемпионат мира стал триумфальным для сборной России, выигравшей своё первое за 15 лет золото. Россияне обыграли в финале хозяев турнира — сборную Канады. Овечкин, игравший в одном звене со своими партнёрами по «Вашингтону» — Александром Сёминым и Сергеем Фёдоровым, стал шестым на турнире по набранным очкам (12) и вошёл в символическую сборную турнира. Чемпионат мира 2009 года, также ставший триумфальным для сборной России, Александр пропустил из-за выступления «Вашингтона» в плей-офф Кубка Стэнли. 30 июня 2009 года Президент России Дмитрий Медведев объявил благодарность игрокам и штабу сборной России, в том числе и Овечкину, «за большой вклад в победу национальной сборной команды России по хоккею на чемпионатах мира в 2008 и 2009 годах».


Овечкин вошёл в расширенный список из 38 кандидатов в сборную, которая отправится на Олимпийские игры 2010 в Ванкувер и предварительный состав из 23-х человек. В конце 2009 года Быков подтвердил его участие в Олимпиаде.


Стиль игры
Овечкин играет в быстрый силовой хоккей. Стиль его игры сопоставим с игрой Джерома Игинлы и Оуэна Нолана. Из-за своей жёсткой и контактной игры Овечкин подвергается критике со стороны СМИ. Россиянин играет на границе дозволенного, часто применяя столкновения «лоб в лоб». Одно из таких столкновений, между ним и его бывшим одноклубником Джейми Хьюардом, завершилось для последнего сотрясением мозга, а Овечкин был оштрафован руководством НХЛ. Нередко травмы получает и сам Александр. Например, за время карьеры Александра ему 5 раз ломали нос. «Я думаю, что он играет на грани, но я также думаю, что он должен продолжать играть так, чтобы быть тем, кем он является — сказал защитник „Баффало Сэйбрз“ Брайан Кэмпбелл — возможно это не нравится другим игрокам или руководству Лиги, но, если бы он играл со мной в одной команде, я бы не хотел, чтобы он менялся». Несмотря на то, что Овечкин предпочитает силовой хоккей, он неплохо одарён технически и обладает хорошей для мощного игрока скоростью.


В отличие от большинства хоккеистов, Овечкин способен провести на хоккейной площадке 2 минуты подряд, хотя большинство игроков сменяются примерно через минуту. Физической подготовкой с Александром занимается бывший марафонец Дмитрий Капитонов. К плюсам россиянина относится также сильный кистевой бросок, который он усиленно тренировал ещё в детстве, в школе московского «Динамо». Овечкин держит клюшку правым хватом.


Овечкин — результативный игрок. В 3-х сезонах из 4-х в НХЛ он набирал более 100 очков и забивал более 50 шайб, а в совокупности забил за первые 3 сезона 163 шайбы. Больше него на старте карьеры забивали только Уэйн Гретцки и Майк Босси. Также Александр стал 4-м хоккеистом, которому рубеж в 200 шайб покорился уже в 4-м сезоне. До него это делали всё те же Гретцки и Босси, а также Марио Лемье.


Вне хоккея
Овечкин не женат. Среди тех, кого пресса объявляла девушками Александра — телеведущая Виктория Лопырёва, певица Жанна Фриске, солистка Black Eyed Peas Ферджи. Сам хоккеист заявил, что женится только на русской девушке.


Овечкин живёт в Арлингтоне, пригороде Вашингтона. Первые годы в США он жил вместе с братом, Михаилом. Позже, после того, как Александр уволил своего агента, помогать хоккеисту в Вашингтон переехала его мать, пожертвовав постом президента женского баскетбольного клуба «Динамо». Михаил также живёт в столице США. Он занимается монтажом видеосъёмок игр клуба ЖНБА «Вашингтон Мистикс». И Александр, и его мать к жизни в Америке привыкли, но по окончании карьеры Овечкина планируют вернуться в Россию.


В СМИ широко обсуждался конфликт Овечкина с другим молодым российским хоккеистом, нападающим «Питтсбурга» Евгением Малкиным. Первое столкновение произошло 23 января 2008 года в матче «Питтсбурга» и «Вашингтона». Овечкин применил против Малкина жёсткий силовой приём, после чего врезался спиной в борт. На вбрасывании россияне попытались начать драку, но их разняли. После этого инцидента Александр играл против Евгения с особой жёсткостью, причём сам Малкин заявлял, что не знает причин столь грубой игры против него. Резких заявлений в прессе хоккеисты не делали, отдавая должное игре друг друга. Овечкин заявлял, что никакого конфликта между ними нет и это домыслы журналистов. В конце 2008 года появились слухи, что вражда хоккеистов началась из-за того, что в одном из московских ночных клубов Овечкин ударил агента Малкина Геннадия Ушакова. Примирение россиян произошло на Матче всех звёзд 2009. Вначале они просто пожали руки, после чего их окончательно помирил Илья Ковальчук. На следующий день Малкин помог Овечкину выиграть один из конкурсов «Суперскиллз» — на самый эффектный буллит. По задумке Александра он должен был забросить его, держа в руках по клюшке, в ковбойской шляпе и тёмных очках. Евгений одолжил ему свою клюшку и помог надеть остальное]. Примирение Малкина и Овечкина дало возможность тренерскому штабу сборной России рассмотреть вариант их игры в одном звене на Олимпиаде в Ванкувере.


Хобби Овечкина — коллекционирование клюшек с автографами известных хоккеистов (в его коллекции есть клюшки таких игроков, как Сидни Кросби, Марио Лемье, Здено Хара). Другое увлечение хоккеиста — автомобили и быстрая езда на них]. Любимое место отдыха — Турция. Из музыки предпочитает хип-хоп и R'n'B. Помимо хоккея Овечкину нравятся такие виды спорта, как баскетбол и футбол. Любимые футбольные клубы — «Динамо», «Барселона» и «Ливерпуль».


Александр — официальное лицо хоккейного симулятора NHL 07 от EA Sports и NHL 2K10 от 2K Games, а также появился на обложке русской версии NHL 09. 8 апреля 2009 года Овечкин подписал контракт с производителем батареек Energizer. Основная рекламная кампания намечена на осень 2009 года. Также Овечкин, совместно с Reebok, имеет собственную линию одежды — «A8». В 2008 году Александр появился в клипе Влада Топалова на песню «Perfect Criminal». Овечкин является послом Олимпиады в Сочи.


Овечкин занял 2-е место в списке самых богатых звёзд России за 2009 год, составленный журналом Forbes. Доход хоккеиста составил 12 млн долларов.

0 коммент.:

Отправить комментарий